Тайна пленного генерала

– Был парад, Гамбар! – подтвердил Шубин. – Самый настоящий парад и его передавали все радиостанции. Так надо было – Гитлера разозлить, боевой дух наших войск поднять, показать всему миру, что мы не собираемся сдаваться.

Парад на Красной площади действительно состоялся, к изумлению всех врагов и союзников. Вермахт стоял в нескольких десятках километров от столицы, а Советский Союз с размахом отмечал 24-ую годовщину Великой революции. Товарищ Сталин произнес прочувственную речь, на трибунах присутствовало все политическое руководство страны, важные гости, иностранные журналисты. По Красной площади прошли шестьдесят девять батальонов в полном составе: сабельные и точнаночные эскадроны; шли артиллерия, танки, батальоны народного ополчения; шли курсанты минометного артиллерийского училища; училище имени Верховного Совета РСФСР; дивизия особого назначения войск НКВД; истребительные полки, Московский флотский экипаж; особый батальон военного совета морского округа; шли танки Т-34 и КВ-1, направленные в Москву прямо с заводов, причем участвовали в параде только новые модели; шла зенитная артиллерия, автомобильные батальоны; были подготовлены к параду и боевые самолеты, но плохая погода не позволила им подняться в воздух. Танки и моторизованные подразделения после парада уходили прямиком на фронт, распределялись по дивизиям.

Что-то неуловимо менялось в сложившейся ситуации: немцы по-прежнему наседали; Красная Армия пятилась, но все равно изменения были. Армия уже не та – подходили подкрепления с востока, сопротивление становилось все ожесточеннее. Немцы сами планировали парад на Красной площади седьмого ноября: подготовили участников, разослали приглашения, но не выгорело – операция «Тайфун» давала сбои, наступление замедлялось, контратаки советских войск становились все ожесточеннее…

К рассвету группа вышла к объекту, залегла на косогоре, замаскировалась. Аэродромная поле находилось в продолговатой низине, длиной примерно километр, густые осинники формировали пояс вокруг объекта; по периметру, прижимаясь к лесу, змеилась грунтовая дорога, в нее на правой стороне вливалась еще одна, убегала в лес, очевидно, к населённым пунктам.

Самолёт стоял на самой середине взлетно-посадочной полосы криво, с надломленными шасси. Глеб поднял бинокль припал к окулярам: самолёт был не маленький – двадцать метров в длину, около тридцати размах крыльев, поршневой, использовался он для перевозки пассажиров и военных грузов. Советские инженеры скопировали конструкцию с американского «Дуглас ДС-3». Самолет выпускался по лицензии, машина считалась надёжной, могла перевозить десантников, использовалась для полетов во вражеский тыл. Пилоту в непростых условиях удалось посадить машину и лишь в конце пути самолёт наткнулся на препятствие – это вряд ли могло фатально отразится на людях.

Глеб оторвался от самолёта, осмотрел окрестности: по верху аэродромного поля, почти впритирку к лесу, велась дорога; слева в конце её аэродромные строения; заметённый снегом грузовик, явно не на ходу; в округе ни одной живой души, но присутствие смерти хоть отбавляй. Невнятные бугорки вокруг самолёта – это мёртвые тела и их было довольно много, лежали они здесь давно, их уже засыпал снег, хотя и не полностью. Шубин видел сведённую конечность, чей-то раскаленный рот. Немцы не использовали аэродром, в противном случае тела бы убрали.

– Все плохо, товарищи, – заключил лейтенант, оторвавшись от бинокля. – Немцы не только подбили самолет, но и вели его до этого поля. – знали, где он сядет и вовремя подоспели. Когда пассажиры вышли – их всех перестреляли, видимо, те оказали сопротивление и стали разбегаться. Охрана генерала Беспалова наверняка открыла огонь… Ну что же, судя по всему, полковник Алмазов может спать спокойно!

– Вы о чём, товарищ лейтенант? – обернулся к нему Кошкин.

– Да так, о своем… – Глеб косо глянул на девушку – Настя была спокойна, лежала как все, вела наблюдение: – Так, Курганов, остаёшься за старшего. Кошкин со мной, спустимся вниз, осмотрим трупы. Остальным сидеть в кустах у дороги, вести наблюдение. В случае опасности даете сигнал и прикрываете наш отход. Двойной свист – все спокойно; один и протяжный – тревога. Так, пошли, все на дорогу и бегом вперёд!

Семеро в белых халатах перебежали открытый участок, помчались по дороге: напротив самолёта пятеро ушли в кусты; двое скатились вниз, пробились через редкий кустарник и устремились к самолету. Полосой не пользовались – покрытие поплыло, поврежденные шасси попали в выемку в бетоне, это и вызвало разворот самолета. Дверь в салон была раскрыта, с фюзеляжа свисал трап. Ветер в низину почти не попадал, даже при минусовой температуре чувствовался трупный запах. Разведчики привалились к горевшему шасси, стали озираться: повсюду лежали тела, припорошенные снегом; вывернутая руками от винта в офицерской шинели ещё с сжимала пистолет, видимо, пальцы свела судорога, не хотел отдавать.

– Товарищ лейтенант, их вроде девять, – прошептал Кошкин. – Не хватает кого-то…