Тайна покинутой часовни

Все случилось из-за ее роковой ошибки! Да, она хотела спасти сына, но не ценой жизни Ника! Ей следовало предвидеть, что он найдет ее. Мэри вновь поступила вопреки внутреннему голосу, вопреки всему, чему учил ее отец. Предложив себя Трейвику, она преступила закон – и теперь должна была дорого заплатить за свой грех.

– А Ричард? – неслышно, одними губами, прошептал Ник, но Мэри поняла. В первый раз она услышала имя сына из уст Ника – и, возможно, в последний... Отогнав страшную мысль, Мэри улыбнулась.

– Его здесь нет. Трейвик куда-то отправил Ричарда, должно быть, спрятал. – Она ласково провела по щеке мужа большим пальцем.

– Как жаль... – выдохнул Вейл, и его веки вновь начали опускаться. Силы его иссякали.

– Полковник! – позвал Пирс, но лицо Ника осталось неподвижным. – Черт! – выругался он. – Полковник! – попробовал он еще раз, но ответа не дождался.

– Неужели он... – начала Мэри.

Оба знали, что происходит, но не решались сказать об этом вслух. Мэри содрогнулась: неужели после долгой разлуки она встретилась с Ником только затем, чтобы вскоре потерять его навсегда?..

– Поговорите с ним! – взмолился Пирс. – Расскажите о сыне, о чем угодно! Не отпускайте его, скажите, что он вам нужен...

– Ник... – прошептала Мэри, поглаживая мозолистые пальцы мужа. – Мы должны найти Ричарда, выяснить, куда Трейвик увез его. Без тебя я не справлюсь. Пожалуйста, не покидай нас! – Но ее мольбы остались безответными. – Дай мне слово, что ты найдешь нашего сына. Поклянись! Ты обязан сделать это ради меня и Ричарда... – Веки Ника вдруг дрогнули и приподнялись. Его взгляд был устремлен в никуда, глаза затуманились, но он услышал Мэри!

– Не молчите! – прошептал Пирс. – Рассказывайте про мальчика.

– Ричард так похож на тебя, – заговорила она. – Не только внешне... – Она осеклась, вновь ощутив горечь потери. – Иногда... мне было тяжело смотреть на него: он даже двигался, как ты – с той же уверенностью и грациозной небрежностью. В нем чувствуется твоя целеустремленность. Таким был ты, когда я впервые увидела тебя. И в тот день, на поляне... – У нее перехватило горло. – Бывало, воспоминания о тебе заставали меня врасплох – всегда, когда я подолгу смотрела на сына.

Взгляд Ника остановился на ее лице, губы шевельнулись: он все слышал и понимал! Мэри казалось, что она сидит рядом с ним целую вечность, прижимая к ране пропитанный кровью платок. Она не помнила, о чем говорила – кажется, упомянула о деревянном солдатике, даже о том, что мальчик мечтал сделать армейскую карьеру, описала все подробности обычного дня Ричарда, его маленькие беды и радости, припомнила, что Трейвик отказался учить его верховой езде. Пальцы Ника на миг сжались и вновь обмякли.

– Пирс... – вдруг прошептал он.

– Учить сына ездить верхом – обязанность отца, – объяснил Пирс, который понимал хозяина с полуслова. – Верховая езда – не только твердость рук и правильность посадки, это смелость и отвага. Первого коня для мальчика должен выбрать отец. Это ваш долг, полковник. Вас никто не заменит.

Обернувшись к старому солдату, Мэри увидела, что по его щеке катится слеза. Ник слабо кивнул, признавая правоту денщика. Ему ни за что не выжить, вдруг поняла Мэри: врача нет слишком долго...

– Ник, не смей! – воскликнула она, и ее голос прозвучал неестественно громко в тишине комнаты. – Не надо, не бросай нас!

– Вы же никогда не были трусом, полковник! – подхватил Пирс. – Нам и прежде приходилось тяжело. Но мы выстояли, полковник. Вы не трус. На этот раз нам есть за что бороться. Вы нужны сыну. Неужели вы отдадите его этому безумцу? Только вы сумеете спасти Ричарда, но если вы сдадитесь...

Пирс не договорил: Ник и сам знал, какой может стать участь сына. Напоминать об этом было ни к чему. В серых глазах заблестели слезы. Наконец Вейл тяжело кивнул, и в сердце Пирса проснулась надежда. Но не прошло и минуты, как Ник вновь смежил веки, и Мэри похолодела от ужаса, глядя на Пирса широко открытыми глазами.

– Не бойтесь, – успокоил денщик. – Пусть бережет силы. Он постарается выжить.

Мэри кивнула, не выпуская из рук холодные, вялые пальцы Ника. Она согревала их, пока не приехал врач.

По распоряжению Мэри раненого перенесли в маленькую спальню в глубине дома, где она прожила почти семь лет. Перед отъездом врач произнес слова, которые потрясли всех присутствующих:

– Если он переживет ночь, завтра пришлите за мной.

Извлечь пулю оказалось нелегко. К счастью, Вейл впал в забытье и не чувствовал боли. Отчаявшись остановить кровь, врач прижал к ране раскаленный нож. Мэри ахнула и зажала рот обеими руками, услышав шипение и почувствовав запах паленой плоти. Но Ник так и не пришел в себя. Когда врач собрался уезжать, провожать его отправился только Пирс: Мэри не могла оставить раненого. Присев на стул у постели, она вгляделась в бледное, бескровное лицо. На висках Ника едва заметно бились жилки. Вернулся Пирс и первым делом вылил в камин содержимое флакона, оставленного врачом. По комнате поплыл сладковато-приторный запах.

– Что это? – удивленно спросила Мэри.

– Настойка опия.