Тайна покрытая временем (СИ)

Корабли шли уже два дня и вскоре, по расчётам Глазьева, должны были выйти в координаты, где затаился таинственный остров, не обозначенный на картах. Глазьева волновало то, что граф Воронцов упомянул пять кораблей охраны. Это было для экспедиции крайне нежелательно, ибо, несмотря на проведённый ремонт, фрегат «Императрица Анна» не мог идти на полной скорости. Заменённые мачты фрегата были укреплены хоть и на совесть, но всё же не смогли выдержать сильного и долгого давления ветра на паруса. На Барбанесе не было тех пород деревьев, из которых были первоначально изготовлены конструкции парусного вооружения корабля. Да и корпус от пробоин подлатали хоть и добротно, но не так основательно — у экспедиции не было времени, чтобы тратить его на долгое стояние в ремонте.

С боеприпасами дело обстояло тоже не так, как хотелось бы. Для кулеврин ещё нашли гранаты, а вот для мортир… Потому Глазьев и рассчитывал на помощь фрегата Соболева, особливо при бомбардировке. А ещё Фёдор Аркадьевич подумывал над тем, как купить коменданта острова — саксонского золота было ещё в избытке. Да потом безболезненно скрыться от преследования, если таковое случится.

На мостик с разрешения капитана поднялись Воронцов с Величинским. Гардемарин был хмур, как небо с повисшими свинцовыми тучами. Оно и понятно. Граф Воронцов с должным рвением отнесся к поручению старшего майора и не давал Величинскому беспробудно употреблять вино на протяжении последних дней. Гардемарин поначалу артачился и пытался графа отговорить от столь назойливого внимания, но Воронцов был твёрд, как скала. Мало того, устроил Величинскому утренние тренировки на палубе под насмешливыми взглядами матросов.

— Граф, поберегите молодое дарование, — хохоча, просил Глазьев. — А то мы не довезём его до места.

Величинский и Воронцов каким-то непостижимым образом сумели ужиться друг с другом, и Глазьеву показалось, что между ними даже возникла дружба. В этом была немалая заслуга молодого графа. Воронцов, имея знатное происхождение, не вёл себя заносчиво и высокомерно. А ещё он понимал, что в пропаже реликвии есть и его вина, хоть он и не знал, зачем пишет письмо отцу. Он не понимал, что это может быть связано с ущербом для Руси. Потому изо всех сил старался быть полезным, чтобы хоть как-то искупить свою вину — если было надобно, то присматривал за Величинским; если просили принести воды, то ведром черпал её с борта; если нужно было смазать ядра, то смазывал. И не роптал. И этим заслужил уважение не только матросов, но и офицеров.

Как-то ночью, выйдя на палубу, Воронцов встретился с боцманом Котовым. Боцман, напряженно вглядываясь в ночную темноту, заметил графа.

— Кабы, всё графья были такие, как вы, ваше сиятельство, то не было бы у Руси проблем…

— Вы о чём, сударь? — не понял Воронцов.

— Я о том, что не все из вашего сословия рады защищать Отчизну. Многие за границу подались — к ворогам Руси. Там у них имения, деньги в банках. Детей своих там учат. Как их после этого называть элитой?!

Граф молчал, ибо не знал, что ответить. Да он и не понимал… стремления к богатству и роскоши. Даже маменька с сестрой строили свои интересы исключительно ради денег. Обладание дорогими розовыми панталонами считалось за счастье. А зачем такое, Воронцову было невдомёк. Но то женщины — им простительно. Почему молодые люди знатного сословия не хотели вступать в армию, когда это надобно — Воронцову было не дано понять.

Графу казалось, что это его прямая обязанность — защищать свою страну от каких бы то ни было невзгод, невзирая ни на что. И если есть угроза, то надобно её устранить, даже ценой собственной жизни. Когда набирали гренадеров в корпус Мамонтова, он хотел уехать из Саксонии, и вступить в корпус добровольцем. Маменька с сестрой испугались.

— Как ты можешь?! — кричали они. — Твой отъезд поставит нас в неловкое положение! Что скажет местная знать?! У нас тут счета в банках! На нас будут показывать пальцем!

Их волновало не то, что молодого человека могут ранить, или, не дай Бог убить. Их волновало собственное положение. Они не смогут ходить по местным салонам, и выставлять себя напоказ.

— И куда мы Машку после этого пристроим?! — брызгала слюной матушка графа. — Новый император приближает к себе какую-то рвань без имени и состояния.

— Да! — кричала сестра. — Тут цивилизация, а что на Руси? Сплошное быдло! Девушке моего положения не могут достойный подарок преподнести!

Папенька отмалчивался.

Молодой граф не был настолько глуп. Он знал, что папенька за время пребывания в Саксонии оброс знакомствами и связями. И эти связи помогают атташе решать некие личные вопросы. И они никак не связаны с работой военно-морского атташе.