Тайна покрытая временем (СИ)

Яковлев осмотрел дверь и стены и, захватив пару матросов с собой, вышел наружу. Послышались гулкие удары, будто кто-то бил по камню. Снова спустившийся в подземелье лейтенант приказал долбить свод над дверкой. Котов раздобыл кирку и начал отчаянно рубить с трудом поддававшийся свод. К нему присоединились и другие здоровяки из абордажной партии.

Время текло быстро, но и работа спорилась — Яковлев придумал рычаг для выдавливания камней.

Дверкой оказалась массивная железная плита, поднимающаяся с помощью особого механизма, но при бомбардировке острова механизм существенно пострадал.

— Нужен противовес, чтобы запустить механизм, — вынес вердикт Яковлев, взглянув на Глазьева.

— Можно набрать камней в сетку, — предложил Величинский, но Юрий Антонович отнесся к нему с изрядной долей скепсиса.

— Если мы неверно выберем вес, то механизм просто сломается. Или канат от рывка оборвётся. Камней, конечно, в сетку наложим, но вес надо добавлять равномерно, чтобы подобрать нужную массу.

— На фрегате есть сундук с золотом, — сказал Величинский. — Вес монет равномерен, и можно добавлять в груз по одной.

— И не бегать по острову в поисках мелких камней, — кивнул Яковлев. — Я займусь устройством противовеса.

Пока матросы во главе с лейтенантом занимались сборкой конструкции противовеса, Глазьев рассмотрел горизонт в подзорную трубу. Пять больших галионов охраны острова на всех парусах стремились к выходу из внутреннего залива и прошли уже больше половины пути. Фёдор Аркадьевич понимал, что два фрегата будут не в состоянии им противостоять. «Императрица Анна» потратил чуть ли не весь запас ядер при бомбардировке, да и экипаж существенно уменьшился. К тому же, полный ход могли не выдержать мачты фрегата, и тогда опасность абордажа была слишком явной. Даже если потопить или вывести из строя четыре галиона, абордажную атаку пятого галиона попросту некому будет отражать. Ко всему прочему, ещё и артефакт не был найден.

— Фёдор Аркадьевич, — подошёл к Глазьеву Яковлев, — противовес наладили. Я лично буду проводить регулировку. Только вы приготовьтесь — канат может в любой момент оборваться. Как только плита приподнимется, надо под неё подсовывать крепкие камни.

— Я пригляжу в подземелье за подъёмом, — кивнул Глазьев. — Действуйте, Юрий Антонович!

Железные канаты противно заскрипели, когда заработал механизм подъёма, и плита медленно тронулась вверх. Глазьев тут же распорядился приготовить подпоры. Матросы ловко подсовывали камни крупнее, по мере подъёма, и убирали старые.

Когда плита немного поднялась, вдруг что-то пошло не так — канаты жалобно застонали и подъём остановился.

— Величинский, лезьте! — крикнул Глазьев, предчувствуя недоброе. — Вы сможете!

Гардемарин выпучил глаза, рассматривая узкую расщелину между краем тяжёлой плиты и каменным полом подземелья.

— Что вы говорите, сударь?! Туда даже моя голова не пролезет!

Фёдор Аркадьевич резко вынул палаш, сверкнувший в полумраке подземелья смертельным серебром.

— Лезьте! А то я вам эту голову отрежу!

Гардемарин знал, что с Глазьевым препираться бесполезно, и втиснулся в щель, боязливо посматривая на край плиты.

— Не лезу, — тужась, произнёс Величинский, но старший майор был непреклонен.

— Александр Мефодиевич, помогите убогому…

Алехандро усмехнулся, кивнул, и, сев на пол, упёрся мощными ногами в тело кряхтящего Величинского.

— Прости, брат. Ничего личного, — тихо произнёс пират и сильным стремительным движением, выпрямив ноги, отправил гардемарина внутрь тайной комнаты.

— А-а-а! У-у-у! — донеслось изнутри. — А можно было аккуратней?! Я весь зад ободрал! И кто меня вытащит отсюда?!

Глазьев почесал затылок.

— Величинский, не нойте! Ищите же книгу быстрей!

— Как?! — зазвучал глухо голос гардемарина. — У меня ни факела, ни помощника! Вы даже не представляете, сколько тут всего. Я не справлюсь!..

Граф Воронцов скинул камзол, подхватил факел и юркой ящерицей пролез на помощь гардемарину.

— Во даёт его сиятельство! — только и сказал обомлевший Алехандро.

— Господа! Прошу вас, быстрее! — прокричал Глазьев, напряженно поглядывая на свод подземелья и вслушиваясь в тихий скрип канатов. — Мефодич, посмотри, что там у Яковлева…

Алехандро шустро побежал наверх. Через некоторое время вернулся.

— Плохо там, Фёдор Аркадьевич. Лейтенант с пятью матросами с трудом держат противовес. Он вот-вот оборвётся.

Глазьев бросился грудью на пол и приник к узкому проёму, за которым мелькал тусклый свет одинокого факела.

— Граф! Прошу, быстрее! Пните Величинского!

— Нашёл! — раздался радостный возглас гардемарина, а вслед за ним страшный треск. Лопнувший железный трос пробил стену, и плита жестко встала на подпиравшие её камни. Те жалобно треснули.

Глазьев с Алехандро встали на карачки и тревожно посматривали на сужающую щель. Алехандро даже жалобно заскулил.

— Я не пролезу, сударь! — донеслось из тайной комнаты. — А вы поспешите!