Тайна «Прекрасной Марии»

— Ты абсолютно прав, — подтвердил Дэнис. — В этой семье все друг на друга похожи, так что и дураку понятно. У меня такое впечатление, что в стане пожилых дам я произвел истинный переполох.

Дэнис посмотрел на Люсьена.

— Итак, ты решил развлечься и представил ее Баррету. Тебе что, совершенно наплевать на маму?

— Конечно, нет, — парировал Люсьен. — С чего это ты взял?

— Просто если ты что-нибудь накуролесишь и от этого пострадает мама, пеняй на себя. Я сделаю из тебя студень.

— Ты уже второй раз угрожаешь мне с тех пор, как я вернулся домой, — сказал равнодушно Люсьен, — но ни разу не привел приговор в исполнение.

— Значит, ты еще не довел меня окончательно, — ответил Дэнис.

— Думаю, до этого никогда не дойдет. С одной стороны, ссора — явление вполне нормальное. С другой стороны, нет ничего противнее, чем выяснение отношений между братьями с оружием в руках, — сказал Люсьен, спокойно направившись в игорный зал. Он никогда не принимал Дэниса всерьез.

Дэнис же, думая, с каким удовольствием он когда-нибудь проучит брата за его дерзость, сердито проводил его взглядом. Честно говоря, поведение брата раздражало его намного сильнее, чем история с папой, который слыл бы самым предупредительным и осторожным человеком на земле, если бы не количество одинаковых брошей, раздаренных дамам сердца. Ну а сегодняшнюю выходку со знакомством Клодин и Баррета, старейшего друга мамы, даже при очень большом воображении назвать благоразумной было никак нельзя.

Через открытое окно галереи Дэнис с сожалением смотрел на танцующих Клодин и Баррета. Разумеется, Баррету не следует говорить ни слова, ведь это может незаслуженно обидеть Салли, даже если она никогда не узнает всей правды. Удивительно, что и пожилые дамы проявляли к этой парочке неподкупный интерес. Дэнис хотел было напрямую обратиться к самой тетушке Клели, однако внушительный вид целой группы неприступных старых дам заставил его передумать.

Тем временем неутомимые дамочки не отрывали глаз от молодого человека из Чарлстона, то и дело перебивая друг друга.

— Это, если я не ошибаюсь, гость де Монтеня, очень старый друг семьи самой мадам де Монтень.

— Да к тому же еще и очень богатый. Я слышала, что у него уйма земли и рисовых плантаций.

Сплетням и домыслам не было видно конца. Каждый считал себя вправе высказаться по этому поводу. Впрочем, ничего удивительного — для дам в таком возрасте перемывание косточек являлось чуть ли не единственным важным занятием.

— Держит себя молодцом! Так изящен в этом костюме!

— Жаль, немного староват для нашей Клодин!

— Близкий друг де Монтеня прямо здесь!

— В высшей степени неразумно!

Задумавшись над происходящим, тетушка Клели рассуждала примерно так же. Она была рада, что молодой месье де Монтень отстал от ее племянницы, и теперь явно сожалела, что поспешно дала добро на танец месье Форбса с Клодин.

— Надеюсь, что дальше танцев у них не пойдет, этого я просто не допущу. И вообще ничего хорошего из их отношений не выйдет, — заявила она категорическим тоном. — Я ничего не слышала о его намерении остаться здесь, а забрать Клодин с собой в Чарлстон ему никто не позволит. Нет, нет, я просто уверена, что серьезными намерениями здесь и не пахнет. Он всего-навсего решил приятно провести время в обществе милой девушки, не больше.

— Я бы сказала, очень красивой девушки, — не сдержалась от комментария мадам Патрик, самая уважаемая из организаторов бала. — Считаю, что муж не должен быть слишком молод.

— Да, допустим, что для юной девушки он слегка скучноват, зато безусловно надежен. А это самое главное.

Когда Баррет с Клодин проносились в танце мимо почтенной публики, мадам Патрик не смогла сдержаться от еще одного замечания.

— У него очень красивые руки, — сказала она. — А руки говорят о многом. Он истинный джентльмен.

Тем временем Баррет, лишенный возможности услышать о себе много интересного, продолжал свой танец, забыв обо всем на свете. Его черные блестящие ботинки и розовые туфельки Клодин попеременно мелькали в такт музыке, отражая свет канделябров. Подвешенные к потолку опахала гоняли потоки воздуха так, что хрустальные подвески, вращаясь, отражались на блестящем полу сотнями маленьких звездочек. Одетые в нежно-голубые платья девушки казались невесомыми светлячками на фоне строгих черно-белых костюмов своих кавалеров.

Не прекращая кружиться в танце, Клодин, подавшись немного назад, ощущала на талии крепкую руку Баррета. Ее вьющиеся каштановые волосы были заколоты в пучок на затылке, а сверху прическу украшал тонкий венец из кремовых роз. Глубокое декольте на розовом платье маняще открывало шею и грудь. Гибкое стройное тело и нежная смугловатая кожа непреодолимо влекли ее партнера к себе. Светлая улыбка придавала Клодин какое-то волшебное очарование.

— Вы знаете, месье Форбс, раньше я даже представить не могла, что мужчины из Чарлстона умеют так хорошо танцевать.

— Я люблю танцы, — улыбнулся польщенный Баррет. — Более того, должен сказать вам, что в общении с дамами это мой сильный козырь.

Клодин удивленно улыбнулась.