Тайна профессора Бураго. Вып. 1

Самолет проходил над миноносцем. Найденов и Ноздра заметил, как от борта другого миноносца, стоящего на траверзе первого, протянулась белая пенистая полоса по воде - след выпущенной торпеды. Оба поняли, что стреляла «Керчь». За шумом мотора они почти не слышали взрыва. Видели только, как высоко к небу поднялся сверкающий гейзер и разлетелся прозрачным туманом. Сквозь этот туман Найденов увидел высоко вздыбившийся нос раненого корабля. На нем ярко горела медь надписи: «Фадонисий». Ноздра сорвал шлем и склонит голову, словно перед ним было тело погибшего друга.

Гибель «Фидонисия» послужила сигналом ко взрывам на остальных кораблях, где были заложены подрывные патроны. Одна за другой хлестали по воде струи желтого пламени. Воздух дрожав и стонал от взрывов.

Корабли гибли по-разному: один валились набок, обнажая красные днища, и медленно, словно борясь за жизнь, уходили под воду; другие исчезли в ней. быстро, гордо подмяв к небу острые штевни. На кораблях, в вихрях воды, поднятых взрывами, трепетали яркие полотнища, флагов. Все тот же традиционный предсмертный клич русских боевых кораблей: «Погибаю, но не сдаюсь».

- Ив… Ив… ич… - крикнул в ухо летчику Найденов, садитесь поближе к линкору!

Найденов и Ноздра заметили, как от борта миноносца протянулась белая пенистая полоса по воде - след выпущенной торпеды.

Ноздра отрицательно качнул головой и показал вниз: «Керчь» полным ходом шла к «Свободной России», чтобы нанести ей последний, смертельный удар.

- Сейчас дадут торпедный залп! - крикнул Ноздра в ухо Найденову.

Мальчик стиснул кулаки:

- Пашка там… Пашка!…

Самолет проходил над линейным кораблем. Просторные палубы были шусты. Гордо вздымалиись к небу стройные мачты с неподвижно повисшими флагами сигнала. Будто приготовившись к дружному залпу, смотрели на правый борт орудия главной артиллерии.

Санька растерянно огляделся: сейчас от борта «Керчи» протянется к линкору пенистый след торпед, раздастся страшный взрыв, и Пашка… Нет, этого не может быть, не должно быть! Любою ценой спасти друга! Санька решил сделать последнюю попытку уговорить Ноздру сесть, уже потянулся было к матросу, но зацепился за какой-то толстый белый конец, свисающий внутрь корпуса лодки «Жюкмес»! [1]

[1 Название парашюта по имени изобретателя француза Жюкмеса. Этот парашют, применявшийся в русской авиации в 1916 - 1918 годах, подвешивался снаружи самолета; подвесная стропа его шла в кабину летчика и прикреплялась к лямкам карабином по желанию летчика]

Если все в порядке, то эта белая стропа парашюта должна итти за борт лодки, где укреплено желтое брезентовое ведро с шелковым куполом. Санька быстро перегнулся через борт: ведро на месте. Упругая струя воздуха рвала на Саньке волосы, одежду, сорвала бинт с плеча. Санька откинулся внутрь лодки и стал лихорадочно искать лямки. Быстро надел их, застегнул на груди, пристегнул на загривке карабин белой стропы. Теперь остается выпрыгнуть за борт, Санька не думал о том, что будет дальше. Он звал одно: другого способа попасть па корабль нет. Ноздра сделал крутой вираж и снова пошел к «Свободной России». Видно было, как за кормою «Керчи» спадает бурун. Приблизившись к линкору на дистанцию торпедного выстрела, миноносец застопорил машины.

Самолет подходил к линкору. Прежде чем Ноздра успел понять, что происходит у него за спиной, Санька поднялся над бортом лодки и ринулся вниз» головой в ослепительную бездну.

7. «МЫ ДРУЖБУ СВЯЗАЛИ КАНАТОМ…»

По-видимому, на «Керчи» не поняли намерений парашютиста или заметили его слишком поздно. В ту самую минуту, когда Найденов, на лету освобождаясь от лямок, с плеском коснулся поверхности моря, на борту «Керчи» появилось маленькое облачко. В воздухе мелькнуло длинное тело торпеды. Ее белый след на воде стремительно приближался к «Свободной России». Невольный крик вырвался из сотни грудей на борту «Керчи», когда там заметили падение парашютиста неподалеку от линкора: взрыв торпеды должен был быть для него смертельным. Найденов и сам видел движущийся на него пенистый гребень, но даже «не сделал попытки отплыть от корабля. Он знал, что это безнадежно. Уйти от взрыва было немыслимо. Но он не испытывал страха. Лишь досада наполняла его, - острая досада на то, что он не успел спасти Пашку. И вдруг он ясно увидел: торпеда пущена неверно, она не попадет в корабль. Радость охватила его, когда торпеда действительно прошла под носом линкора, не задев его.

Десяток крепких матросских голосов кричали с «Керчи»:

- Плыви прочь!… Уходи от корабля!! Спустили шлюпку;