Тайна профессора Макшеева

Аксенов подвел собаку, дал ей понюхать тряпку, за которую держались взломщики, и пустил ее по следу. Собака, обежав несколько раз комнату, бросилась в коридор, а затем к боковой лестнице, ведущей во двор.

- Мы подождем здесь, - сказал Ремизов. - О результатах они нам позвонят. Впрочем, особенных результатов ждать не следует. Вернее всего, Тоби доведет их до места стоянки автомобиля, на котором уехали преступники.

- Вы говорите, - продолжал Ремизов, - что о чертежах Пашкевичу сообщила Ольга Пермякова. Где она? Я бы хотел с ней побеседовать.

- Ольга в соседней комнате. У нее нервный припадок, - ответил Другов. - Там доктор возится с ней.

- Жаль. Впрочем, вы сами, очевидно, знаете адрес Пашкевича. Как его зовут?

- Юрий Станиславович.

Профессор порылся в кармане и достал записную книжку.

- Вот и адрес, - сказал он. - Улица Кропоткина, Полуэктов переулок, семь… Телефона у него нет.

Следователь записал адрес.

- Но здесь он живет один, - заметил Другов. - Его семья, насколько я знаю, живет на даче в Тарасовке.

Ремизов сел у стола. Другов тяжело опустился в кресло, а Званцев ходил по комнате и порывисто курил трубку. Все молчали. Ремизов от нетерпения стучал пальцами по столу.

Вошел Ваня.

- Ольгу увезли. Эких дел натворила по глупости! - сказал он и сел около Другова.

Воцарилось тяжелое молчание. Наконец, послышались шаги, и в кабинет вошел Аксенов. Все вскочили с мест.

- Уехали на метро, - сказал Аксенов.

- На метро?!

- Да. Со станции «Улица Коминтерна».

- Тоби повела нас отсюда прямо по двору, вокруг физического корпуса, потом через улицу Герцена по левой стороне улицы Грановского. След был совершенно свежий. У метро собака задержалась - слишком много проходило народу, - а через минуту нашла след и быстро спустилась вниз.

- К какой платформе? - спросил Ремизов.

- К левой, где отходят поезда в Сокольники.

- Отлично! Вы, Аксенов, сейчас же займитесь Пашкевичем. Отправляйтесь сначала к нему на московскую квартиру, хотя там вы его, конечно, не застанете, потом в Тарасовку, разыщите его семью. Мы с товарищем Званцевым поедем к дочери Макшеева… Мне необходимо с ней поговорить.

Ремизов взглянул на часы. Они показывали двадцать пять минут второго.

Машина быстро довезла Ремизова и Званцева до Петровского парка.

Елена Николаевна была дома. Она сидела за столом и занималась со своей дочерью. Званцев представил ей Ремизова и объяснил причину их визита.

- Ирина, пойди в свою комнату. Я скоро освобожусь, - обратилась к дочери Елена Николаевна. Затем со всеми подробностями она рассказала Ремизову о своих встречах с мнимыми научными сотрудниками.

Да, действительно, они снова были у нее. Сидели недолго, требовали сообщить, какие материалы отца она передала Другову, угрожали ей… Она безусловно может их опознать. Они не были одеты в кожаные пальто: на маленьком было новенькое коричневое драповое пальто и шляпа, а в руках трость. Другой был в темно-сером пальто и в такой же кепке.

- Скажите, - перебил Елену Николаевну Ремизов, - вы не заметили, не было ли на их руках перчаток?

- На одном были перчатки, а вот маленький… не могу сказать точно, но на его руках перчаток, кажется, не было, - ответила Елена Николаевна.

- Вы сказали, что они спешили на поезд. Откуда вам это известно? - снова задал вопрос Ремизов.

- Видите ли, брюнет все время смотрел на часы, а один раз он напомнил своему спутнику, что до отхода поезда осталось только двадцать две минуты. После этого они вскоре ушли.

- А не можете ли вы припомнить точно, в котором часу они ушли… это очень важно.

- Было без восемнадцати минут шесть. Я тогда взглянула на часы и еще подумала, что уже поздно, а Ирина еще гуляет.

- Могу я позвонить от вас по телефону? - спросил Ремизов.

- Пожалуйста.

Ремизов вышел в коридор, где висел телефон. Вернувшись через минуту, он сказал решительным тоном:

- Едемте.

- Вы обнаружили что-нибудь новое? - спросил Званцев.

- Да! Кое-что… Благодаря сообщениям товарища Савельевой.

- Едемте скорее, товарищ Званцев.

Они откланялись.

Елена Николаевна стояла в дверях, обняв Ирину. Мать и дочь были очень похожи друг на друга. Обе стройные, с худощавыми лицами, большими темными глазами и прямыми, сросшимися над переносицей бровями. Волосы у обеих были гладко причесаны на прямой пробор.

- Еще увидимся, - сказал на прощание Званцев.

Автомобиль тронулся.

- Я навел справки, - повернулся Ремизов к Званцеву. - В восемнадцать часов четыре минуты отходит только один поезд с Казанского вокзала - Москва - Голутвин. Только на него могли спешить эти господа. Если так, то можно предположить, что они туда же отправились после взлома шкафа.

- Конечно, это возможно. Они ведь и на метро уехали в сторону Комсомольской площади.

- Вот видите! Кроме поезда в восемнадцать ноль четыре, на Голутвин идут еще пять поездов, из них два днем: в двенадцать часов двадцать одну минуту и в двенадцать часов пятьдесят пять минут. Вы вызвали меня ровно в двенадцать пятьдесят. Десять минут вы разговаривали. В двенадцать сорок вышли из комнаты, где были заперты. Сколько времени вы там были?

- Около получаса.