Тайна проклятого озера

Ориан брела по садовой дорожке, придерживая руками лиф платья. Она шла, словно слепая, натыкаясь на вазоны и скамейки.

Она очнулась на берегу, в одиночестве, растерзанное платье едва-едва прикрывало ее наготу.

Ее гордость, достоинство леди, единственная ценность, что у нее оставалась, развеялась как дым.

Она падшая женщина. Стоит себе в этом признаться. Будь она другой, никогда бы не позволила подобному случиться.

Воспоминания прошедшей ночи преследовали ее: как он ласкал ее грудь… как она подняла ноги, обхватив ими его спину… как он вошел в нее, медленно, словно ожидая, что она будет умолять его продолжить… И она просила, словно потеряв рассудок. Снова и снова…

От этих воспоминаний было не скрыться.

Прежде чем войти в замок через калитку для прислуги, Ориан попыталась привести себя в порядок, насколько это вообще было возможно.

Тихо пройдя по коридору, она остановилась у подножия главной лестницы. Сверху доносились голоса.

– Ты что сделал?!

Ориан и не думала, что голос принцессы может звучать настолько взволнованно.

– То, что должен был. Ты же не собиралась идти туда сама?! Мы не какие-нибудь дикари, это просто неприемлемо!

– Но она… Она не мы! Что с ней теперь станет?

– Не все ли равно?

Мы отшатнулись одновременно. Она – от него, я – от двери. С грохотом упала и покатилась какая-то ваза.

В глубине души я всегда знала, что Томас Элиот не женится на мне, но такое… В глазах потемнело, я чувствовала себя униженной, маленькой, грязной…

Уничтоженной.

– Она все слышала! Ориан! Постой, я не знала…

* * *

Аттине Вейсмонт снился сон. Совершенно точно снился, она была в этом уверена. Вот только содержание его начисто стерлось из ее памяти. Снова.

Сколько она ни пыталась вспомнить, ничего не выходило. Все, что оставалось с ней, – отзвук чужого отчаяния, смутные образы, которые никак не удавалось связать с тем, что произошло на озере.

Она должна найти ответы.

Аттина откуда-то знала: правда куда страшнее, чем все, что они могут себе представить. Не просто так все случилось именно сейчас, в канун Сопряжения. Возможно, там, в ее снах, навеянных божественной магией, кроется подсказка.

Если так, она приложит все усилия, чтобы ее получить.

В комнате было непривычно темно. Поспешно нашарив тапки, Аттина спустилась в гостиную. Гвен, отпершая ранним утром дверь ее спальни, уснула на диване, и Аттина решила, что ни за что не станет ее будить.

Во избежание неприятных случайностей Юлиан Барлоу строго-настрого запретил ложиться спать, если дверь не закрыта. И Гвен, не доверяя его словам, дежурила у ее комнаты полночи, пока не убедилась, что Аттине никак не выбраться наружу.

Аттина позвонила Юлиану, как только оказалась дома. Ей было страшно ложиться спать. Гудки в трубке раздавались целую вечность, прежде чем он наконец ответил. Вероятно, Юлиан Барлоу всерьез думал не брать трубку, но совесть возобладала над разумом.

– Прости, что беспокою тебя, но мне больше не к кому обратиться, – стыдясь жалобных интонаций, произнесла Аттина.

Юлиан тяжело вздохнул.

– Дверь в спальню на ночь запри, – распорядился он. – Там с тобой кто-нибудь есть?

– Гвен.

– Ну кто бы сомневался, – язвительно произнес Юлиан. – К окну поставьте что-то тяжелое, такое, что ты не сможешь сама передвинуть. Магия магией, а физику никто не отменял. Ты не сможешь открыть дверь без ключа, так же как и просочиться сквозь стену. Магия управляет лишь твоим сознанием и сознанием тех, кто находится рядом.

– Но что это? Что со мной происходит?