Тайна Ретта Батлера

Фред громко засмеялся, предвкушая, как легко он сможет заработать три тысячи долларов.

— Правда, Фред, ты получишь бумажными банкнотами, а не золотом, но, я думаю, тебя устроит и это.

— Конечно, Гарри, я просто счастлив.

ГЛАВА 21

А Рэтт Батлер и не подозревал, что в то время, когда он прогуливается по улицам городка под руку со Сьюзен, его компаньона зверски избивают в номере отеля.

Если бы он знал, то конечно же, сразу бросился бы на помощь. Но он оставался в неведении.

Рэтт Батлер не спешил в отель еще и по той причине, что прекрасно понимал: Мигель Кастильо будет ждать его как миленький, никуда не денется. Он будет его ждать даже десять лет, ведь имя на могиле было известно лишь одному ему — Рэтту Батлеру.

Один человек во всем мире знал имя на этой могиле, а оно стоило очень дорого.

Поэтому насчет своих отношений с мексиканцем Рэтт Батлер не волновался.

Рэтт смотрел на утонченный профиль женщины. Теперь она уже не казалась ему такой загадочной и далекой, ведь Сьюзен шла с ним под руку и время от времени сжимала его локоть, пыталась взглянуть ему в глаза, но тут же отводила взор.

Наконец-то Рэтт Батлер вспомнил, что она до сих пор не знает его имени.

— Извините, что я не представился: мое имя Рэтт Батлер.

— Вы наверное не из этих мест? — робко спросила Сьюзен.

— Да, я родился в Чарльстоне.

— О, это далеко, — воскликнула женщина. — Я сама из тех краев.

— Откуда же вы?

— Я из Саваны, — и женщина задумчиво посмотрела в глубокое ночное небо, накрывавшее собой всю землю.

— Сьюзен, ты знаешь, как находить дорогу по звездам?

— Немного, ведь мой отец был моряком, — она вновь посмотрела на небо и протянула к нему свою руку, так, словно хотела коснуться пальцами звезд. — Вот это Полярная звезда, она всегда неподвижна, что бы ни происходило вокруг. Другие звезды движутся, а она нет.

— Она находится над полюсом, поэтому всегда неподвижна, — заметил Рэтт Батлер и тут же мысленно выругал сам себя.

«Какую чушь я несу, неужели об этом можно говорить с женщиной, которую лишь час назад продал с торгов муж? Ведь я даже не могу себе представить, что творится у нее в душе».

— Сьюзен, ты, наверное, голодна? Может, пойдем поужинаем?

— Нет, — качнула головой женщина, — я сейчас не могу есть, мне кусок не полезет в горло. Я сама до сих пор не верю в то, что произошло.

— Не надо отчаиваться, — попытался ее утешить Рэтт Батлер, — все в жизни бывает. Завтра твой муж проспится и вновь будет нормальным человеком.

— Нет, мистер Батлер, вы себе не представляете, какой человек мой муж. Он совсем сумасшедший, особенно когда выпьет.

— Но он не похож на бездельника и оборванца, — сказал Рэтт Батлер, — выглядит вполне прилично…

— В том-то и дело, — глаза женщины сверкнули, — он умеет пустить людям пыль в глаза и почему-то все жалеют его, а не меня. Я бы не сказала, что у меня ангельский характер, но терпеть его выходки у меня уже не осталось сил. Месяц тому назад он закрыл меня в погребе, и я просидела там трое суток. Там были крысы, и я чуть не умерла от страха.

Рэтт Батлер усмехнулся.

Женщина вздрогнула.

— Вам смешно, а мне нет.

— Да и мне не смешно, — пожал плечами Рэтт, — просто все так глупо, и я, наверное, выглядел идиотом, когда предложил за вас пятьдесят долларов.

— Вы, мистер Батлер, жалеете об этом?

— Ничуть, мне не жалко денег, мне жалко вас. Что вы теперь будете делать?

Женщина пожала плечами, и Рэтт Батлер почувствовал, что она тихо-тихо заплакала.

Рэтт обнял ее за плечи.

— Не надо, Сьюзен, плакать, все равно это не поможет.

— Мистер Батлер, — прошептала Сьюзен, — увезите меня от него, возьмите с собой, я буду вам прислуживать…

— Нет, — покачал головой Рэтт, — у меня не такая жизнь, чтобы подвергать опасности и тебя.

— Я не боюсь опасностей, я вообще ничего не боюсь. Разве можно бояться чего-либо после того, что со мной случилось?

— Сьюзен, но ты же сама говорила, что боялась крыс, а люди куда страшнее их.

— Так это было в погребе, а на свету я ничего не боюсь.

— А сейчас ночь, — улыбнулся Батлер, — ты не боишься идти рядом со мной? Ведь ты не представляешь, какой я человек.

— Нет, в вас, мистер Батлер, чувствуется благородство и вы добрый. Ведь вы пожалели меня…

— Жалость — не лучшее из чувств, — ответил Рэтт, — я уже в этом убедился. Оно иногда куда страшнее, чем ненависть.

— Почему? — удивилась женщина.

— Я уже однажды пострадал из-за жалости, иначе бы не скитался в этих краях. Но если ты, Сьюзен, не хочешь возвращаться к мужу, может, тебе лучше вернуться к родителям?

Женщина горько усмехнулась.

— Я бы уже давно вернулась, но мои родители погибли.

— Мне очень жаль, Сьюзен.

И она принялась рассказывать о своих несчастьях. Казалось, ей от этого становится легче.

Она говорила о том, как сгорел ее дом, как погибли в огне родители.

И Рэтту Батлеру очень ярко представлялись его родные места.

Он вспомнил свой дом, вспомнил не только Чарльстон, но и Савану, он уже видел отсветы пожара, слышал крики людей, бегающих в бессильном желании помочь.