Тайна Ржавых, или Приключения Удивленыша

— Я уже возвращался, пролетал как раз над школой. Там у них, на заднем дворе, целая гора металлолома. Я спешу, не смотрю. Да там и смотреть нечего — мертвые железяки, все снегом занесло. И вдруг… — Чиврик растопырил крылья и открыл клюв, изображая крайний ужас. — Меня, как тогда вас с Филином, будто током ударило. Гляжу, а из-под снега знакомая лапа торчит. Я на нее сел — точно лапа Куровосьминога. Зову — не отвечает. Стал крыльями снег сбивать — не получается. Его там столько навалило, что самому утонуть можно. Постучал клювом в лапу — молчит Куровосьминог…

— Ой, какое горе! — прошептал Удивленыш. Из глаз его закапали слезы. — Он погиб, бедняжка, да?! И все из-за меня. Да?

— Постой, — отмахнулся воробей. — Я снова стал снег отметать. Крылья и лапки закоченели. Все, думаю, сейчас пропаду. Я тогда опять как застучу клювом по его лапе. Куровосьминог и застонал.

— Так он живой?! — подпрыгнуло от радости существо-облачко.

— Еще какой живой. А молчал потому, что перепугался до смерти. Думал, его на машину грузят, на переплавку, то есть, отправляют.

— Он ночью вернется? — нетерпеливо спросил Удивленыш.

— Нет, — Чиврик отряхнул с крыльев снег. — Без нашей помощи ему оттуда не выбраться. Его сверху всякими железяками завалили — только одна лапа и торчит.

— Что же делать? — снова опечалилось существо-облачко.

— Как что? Выручать будем, — деловито ответил воробей и, чтобы хоть немного подкрепиться, достал из кладовой тыквенную семечку.

В НЕБЕ НАД ЯСНЫМ

Обойдя после полуночи еще раз школьный двор и проверив, все ли двери по-прежнему заперты, сторож вернулся в дежурку. Он быстро попил чаю и достал растрепанную книжку без обложки.

Фантастики сторож не любил, однако обрывок книжки, в котором рассказывалось о пришествии на Землю марсиан, поразил его воображение: уж очень все правдиво показано, как в жизни. Даже жутко становится. Сторож нашел нужную страницу, начал читать: «Быстро, один за другим, появились покрытые броней марсиане — один, два, три, четыре — далеко-далеко над молодым леском за лугами Чертси. Сначала они казались маленькими фигурками в колпаках и двигались как будто на колесах, но с быстротой птиц.

Они поспешно спускались к реке. Слева, наискось, к ним приближался пятый. Их броня блестела на солнце, и при приближении они быстро увеличивались. Самый дальний из них на левом фланге высоко поднял большой ящик, и страшный тепловой луч, который я уже видел в ночь на субботу, скользнул к Чертси и поразил город».

Сторож зябко повел плечами, хотя в дежурке было тепло, оторвался от книги. За окном все так же падал снег. Через его колеблющуюся пелену едва виднелось пятно фонаря возле теплицы.

Сторож вздохнул и снова углубился в чтение:

«…Обезглавленный колосс пошатнулся, как пьяный, но не упал, сохранив каким-то чудом равновесие. Никем не управляемый, с высоко поднятой камерой, испускавшей тепловой луч, он быстро, но нетвердо зашагал по Шеппертону. Его живой мозг, марсианин под колпаком, был разорван на куски, и чудовище стало теперь слепой машиной разрушения. Оно шагало по прямой линии, натолкнулось на колокольню шеппертонской церкви и, раздробив ее, точно тараном, шарахнулось, споткнулось и с грохотом рухнуло в реку».

И тут сторож услышал за окном негромкое зловещее позвякивание металла об асфальт. Там кто-то шел: равномерно и тяжело, явно скрываясь, потому что шаги были осторожные.

«Марсиане!» — похолодел сторож.

Дрожащей рукой он поспешно нащупал на стене выключатель. Скорее! Ведь оттуда, с улицы, его сейчас видно, как на ладони. Выключатель щелкнул, и комната погрузилась во мрак.

Едва переставляя ноги и прижимаясь к стене, сторож подошел к окну, осторожно выглянул во двор и чуть не вскрикнул от страха.

Через заснеженный двор шел… железный человек.

Что он именно железный, перепуганный сторож понял не только по звуку шагов. Вся фигура «марсианина» состояла из металлических угловатых частей, передвигавшихся натужно, чуть ли не со скрипом.

Следом за «марсианином» появились еще два чудовища. Одно из них напомнило сторожу огромную хищную птицу. Лапы ее царапали мерзлый асфальт так громко и грозно, что он отпрянул от окна.

— Начитался всякой чепухи, теперь вот черти железные мерещатся, — пробормотал испуганный сторож и швырнул недочитанную книжку в угол. Он, не раздеваясь, прилег на топчан, несколько минут посопел, недовольный самим собой, и крепко уснул, как и полагается сторожам.

А тем временем Дон Кихот, Филин и Катруся подошли к горе старых железяк, засыпанных снегом. Удивленыш примостился на плече у рыцаря и, чтобы не упасть, держался за копье.

— Где же лапа? — удивилась Катруся.

— Сейчас я снег погоняю, — заявил Филин.

Он замахал крыльями, и в школьном дворе поднялась настоящая вьюга.

— Постой, — взмолился Дон Кихот. — Так вообще ничего не видно.

— Пусть он лапой пошевелит, — предложил Удивленыш. — Если он нас слышит — обязательно откликнется.

Все стали изо всех сил всматриваться в гору металлолома, но не обнаружили там ни малейшего движения.