Тайна Саммервуда

«У меня ещё будет время всё как следует обдумать и сделать правильный выбор, но пока придётся поиграть в прятки. Компания вроде подходящая, а там посмотрим».

***

Гостиная, обставленная с броским шиком и освещённая аж тремя люстрами, пахла фиалками и выглядела уютно. Совсем не так, как дома. Но одно оставалось неизменным: толстые стены, отделанные красным деревом и украшенные добротными шпалерами, не пропускали голосов. И Элберта, потеряв надежду услышать что-нибудь интересное, принялась разглядывать портреты – их здесь было много. Хоть так время скоротать, а то пока дождёшься возвращения Трэвиса – нервный срыв заработать можно.

Леджер, в отличие от неё, не отходил от окна, то и дело приподнимал тяжёлую портьеру и вглядывался в темноту дождливой ночи. Вся его поза, выражение лица и суетливые жесты выдавали волнение.

Элберта же, наоборот, почти успокоилась. Теперь, когда никто больше не целился в неё из пистолета, и ничего не угрожала её жизни, страх отступил, и наружу вылезло любопытство.

Большинство портретов были подписаны. Вот этот одутловатый напыщенный господин с развесистыми усами – отец Трэвиса, а строгая морщинистая мадам в кружевном чепце – его мать. Чуть ниже был изображён разодетый франт – сам Трэвис, только гораздо моложе, чем сейчас. Рядом красовалось изображение отрешённо улыбающейся дамы в кокетливой шляпке и изумрудно-зелёном платье – конечно, не юный первоцвет, но и не почтенная матрона. Подписи под портретом не было.

– Его супруга, что ли? – Элберта обернулась на голос Леджера. Оказалось, он успел бесшумно подойти сзади и теперь вместе с ней рассматривал картину.

– Мистер Бруксби не женат.

– Почему? – искренне удивился Леджер.

– Я… Я не знаю, – пожала плечами она и впервые задумалась об этом.

«Действительно, почему?»

Элберта даже заново оглядела гостиную, подумав, что, возможно, Трэвис просто никогда не упоминал супругу и своё семейное положение. Но даже в обстановке комнаты не было ничего женского: заботливо связанных салфеточек, дурацких фарфоровых фигурок, вышитых диванных подушек, цветов.

– Наверное, вдовец, – задумчиво пробормотал Леджер.

Элберта не успела ничего ответить: дверь в гостиную распахнулась и на пороге появился дворецкий, деликатно кашлянув.

– Мистер Бруксби ждёт вас в своём кабинете.

– Наконец-то, – радостно воскликнула Элберта, обернулась к Леджеру: – Пойдёмте быстрее…

– Простите, мисс. Мистер Бруксби настоятельно просил прийти только вас, – тон дворецкого был вежлив, но непреклонен.

Элберта растерянно моргнула.

– Всё в порядке, мисс Вудвилл. Ни о чём не беспокойтесь. Я с удовольствием подожду вас здесь, – он почтительно, с достоинством склонил голову.

– Хорошо, Леджер. Я… – окончательно растерялась она.

– Идите. Я буду здесь и никуда не уйду, что бы не случилось. Обещаю.

Она кивнула и поспешила за дворецким в коридор. Кабинет оказался совсем рядом – через дверь напротив гостиной.

Увидев её, Трэвис поднялся с кресла и сделал приглашающий жест.

– Мисс Вудвилл, прошу, садитесь.

В воздухе едва ощутимо пахло лекарствами, напоминая о гостях Трэвиса, почтивших его слишком поздним визитом вместе с ними.

– Те господа… кто-то из них ранен? – спросила Элберта, садясь в ближнее к столу кресло.

– Ерунда. Всего лишь царапина. Через пару дней будет как новенький, – заверил её Трэвис. С сомнением посмотрел на кресло, как будто не мог решить, вернуться в него или остаться стоять. – Время позднее, поэтому давайте перейдём сразу к нашему делу. – Он всё-таки сел.

– Что-то случилось? – не выдержала Элберта. – Что-то плохое, да? Вы поэтому позвонили?

Трэвис не спешил с ответом, словно и в этом вопросе он не был уверен, как лучше поступить.

– Хорошо или плохо – слишком категорично, – вздохнул он. – Я бы не стал давать случившемуся такую оценку, мисс Вудвилл.

– Значит, плохо, – выдохнула она, силясь улыбнуться и унять колотившееся от волнения сердце.

«Что, если старуха успела продать принадлежавшие профессору вещи? Или выбросила их? Нет-нет, этого не могло произойти!»

– Ваша мать жива.

– Что?.. – только и смогла выдавить из себя Элберта.

– Помните, вы застали меня в клинике… в Саммервуде? – пустился в объяснения Трэвис.

У неё даже не нашлось сил кивнуть. Элберта слушала и будто смотрела на происходящее в кабинете со стороны – неестественно и безучастно.

Но Трэвис и не ждал её подтверждения, продолжая рассказ:

– Из-за вашего приезда я не успел как следует поговорить с нужными людьми, но позже они связались со мной и… – он с сожалением покачал головой. – Мои подозрения оказались небезосновательны. Тот дневник, который вы мне показывали… он действительно принадлежал вашей матери. Но она не умерла, как мы все считали. Ваша мать… – Трэвис старался выбирать слова, которые могли бы смягчить правду. – У неё обнаружили редкую болезнь, связанную с расстройством личности.

Элберта вскинула руку, останавливая:

– Погодите… Вы хотите сказать, что моя мать… – она запнулась, но заставила себя продолжить: – Что Делоурс Вудвилл была сумасшедшей?