Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

– Нашел в подлеске справа от места, где лежало тело, чуть сбоку от тропинки. Это веточка платана. И я нашел обломанный конец ветки, откуда ее сбило выстрелом. Причем этот обломанный конец находится на прямой линии между корнем и той точкой в воздухе, где, по моим представлениям, находилось красное пятно на пиджаке Скотта-Дэвиса. Завтра я вам покажу.

Суперинтендант посмотрел на полковника.

– Да, здесь и впрямь видны следы копоти. Должно быть, пуля прошла сквозь листья или между ними, так что сажа осталась на них. Сила выстрела, само собой, разорвала их в клочки. Я удовлетворен, сэр.

– Да, – кивнул полковник. – Это решает дело. Позвольте поздравить вас, Шерингэм. Вы избавили нас от кучи хлопот, а возможно, и от несправедливого приговора. Хотя я не думаю, что мы в любом случае хоть кого-то арестовали бы. Как вы заметили, веских доказательств ни против кого у нас нет, только мотив и возможность – причем в избытке. Адвокаты порвали бы любое выдвинутое нами обвинение на клочки, а мы, разумеется, такого допустить не можем.

– Да, теперь уже никаких сомнений не остается. Рад, что вы со мной согласны, – кротко промолвил Шерингэм. – Полагаю, вы поговорите с коронером завтра утром перед заседанием?

– Конечно. И, человек здравомыслящий, он поймет, что следует вынести вердикт о смерти в результате несчастного случая. Вам, разумеется, надо будет выступить свидетелем – рассказать, как вы нашли веточку и все прочее.

Шерингэм кивнул:

– Что ж, на том и конец Тайне Минтон-Дипс.

– И слава богу! – с облегчением вздохнула Этель. – Мистер Шерингэм, я даже выразить не могу, как мы вам обязаны! Если в моих силах хоть чем-то вас отблагодарить…

– В силах, миссис Хиллъярд, – беспечно отозвался Шерингэм. – Налейте мне выпить, и как можно скорее. После всех этих разговоров я просто умираю от жажды.

– Силы небесные, ну разумеется, – виновато спохватился Джон. – Как я сам не догадался! Виски с содовой?

– Виски с содовой? – укоризненно переспросил Шерингэм. – Говорю же – умираю от жажды.

– Прошу прощения, – ухмыльнулся Джон. – Да, у меня целый бочонок есть. Принести сюда – или обойдетесь графином?

– Да ладно, что там ворочать бочонок. Благодарствую, хватит с меня и графина.

Совещание перешло в общую беседу. От осознания, что туча, так долго нависавшая над нами, приподнялась, а взаимные подозрения и недоверие рассеялись, атмосфера царила приподнятая. Этель с Джоном, само собой, радовались от души и ничуть не скрывали это, де Равель сделался громогласен и до неприличия весел (забавно, мне и в голову не приходило, что де Равели подозревают друг друга!), и даже миссис де Равель больше походила на человека, чем когда-либо на моей памяти. В царившем вокруг облегчении начальник полиции рассказал, что сперва все подозревали меня – и на потеху собравшимся в самом гротескном виде изобразил мою реакцию на обвинения. Однако я был так счастлив, что мог и сам над собой посмеяться.

В должный срок полковник Грейс с суперинтендантом Хэнкоком уехали, а собравшиеся в доме начали расходиться по спальням.

– Пинкертоны, задержитесь еще на минутку-другую, – небрежно предложил Шерингэм. – Не хотите прогуляться со мной при луне? После всего этого напряжения я не засну, не полюбовавшись луной.

Я не имел ровным счетом ничего против, хотя и предположил, что для Арморель ночной воздух слишком прохладен (было уже далеко за полночь). Но она подняла меня на смех и заявила, что идет с нами.

Шерингэм двинулся вперед по дорожке, и через несколько минут мы уже скрылись из пределов видимости (и слышимости) от дома. Я догадывался, что Шерингэм направляется к скамейке, которую Джон поставил под буками. Днем оттуда открывался чудесный вид на долину и море вдали. Там мы все и уселись.

По пути я вертел в голове несколько уместных фраз с благодарностью Шерингэму за чудесное избавление нас обоих из злополучного положения и только начал озвучивать их, как он обрезал меня на полуслове.

– Да-да, Килька, все в порядке. А теперь послушайте. Я привел вас сюда нарочно, поскольку думаю, вы должны знать всю правду. Больше я ничего никому не скажу, даже Хиллъярду, но, сдается мне, вам я должен ее открыть, учитывая, что это вы определяли условия, на которых я работал и согласно которым я предлагаю хранить тайну. Не то чтобы я хотел разделить с вами ответственность за утаивание – я всецело готов принять ее всю на себя, вы же можете сразу забыть все, что я вам сейчас расскажу.

– Правду? – изумленно переспросил я. – Какую правду?

– Кто убил Скотта-Дэвиса, – кратко ответил Шерингэм.

– Но… ты же доказал, что это несчастный случай?

– Доказал… на основании поддельных улик.

Должно быть, я вскрикнул от ужаса, потому что Шерингэм засмеялся.

– Да-да, я подделал доказательство с опаленной веточкой. Я ее вчера сам и подстрелил. Она и так уже была надломана, так что листья пожухли и не могут выдать меня слишком свежим видом. Что до следа на траве – его я и вовсе выдумал.

– Зачем? – запинаясь, спросил я.

Голос Шерингэма посерьезнел: