Тайна серебряного зеркала

– Прошу меня простить, – произнес студент. – Несмотря на серьезность, проявленную им в начале эксперимента, он – парень бесшабашный. Он все еще ощущает на себе последствия гипноза и едва ли осознает, что говорит. Что касается самого эксперимента, то я бы не назвал его провальным. Вполне возможно, что наши души общались там, где они витали на протяжении этого часа; однако, к сожалению, наша грубая телесная память отличается от душ, и мы не можем вспомнить, что с нами происходило. Теперь я направлю свои усилия на поиск способа, который позволил бы душам вспоминать произошедшее в свободном состоянии, и, полагаю, когда мне удастся это сделать, я смогу рассчитывать на то, чтобы вновь увидеть вас в этом зале и продемонстрировать вам результаты.

Подобная речь из уст столь юного студента ошеломила собравшихся. Некоторые склонялись к тому, что подобная важность с его стороны была оскорбительной. Большинство, однако, сочло его весьма многообещающим молодым человеком; покидая зал, они сравнивали его достойное поведение с легкомыслием профессора, который, пока тот произносил вышеупомянутую речь, от души смеялся в углу, нисколько не смутившись из-за провала эксперимента.

Но пусть все эти ученые мужи и покидали аудиторию под впечатлением, что они не увидели ничего, заслуживавшего внимания, в действительности перед их глазами случилась одна из самых чудесных вещей в истории. Предположение профессора фон Баумгартена относительно того, что его дух и дух его ученика временно покидали свои тела, оказалось верным. Однако случилось странное и непредвиденное осложнение. Возвращаясь, дух Фрица фон Гартмана вошел в тело Алексиса фон Баумгартена, в то время как дух Алексиса фон Баумгартена вселился в земную обитель Фрица фон Гартмана. Это и стало причиной грубых и простецких речей, прозвучавших из уст уважаемого профессора, – с одной стороны, и веских, серьезных заявлений, произнесенных легкомысленным студентом, – с другой. Событие было беспрецедентное, однако о нем узнали лишь те, кого оно касалось напрямую.

Тело профессора, внезапно осознав, что в горле у него пересохло, отправилось на улицу, все еще посмеиваясь про себя по поводу результатов эксперимента, ведь душа Фрица была охвачена чувством беспечности при мысли о невесте, которую ему удалось завоевать с такой легкостью. Его первой мыслью было отправиться к профессору домой, чтобы увидеться с ней, однако затем он решил, что лучше будет держаться оттуда подальше, пока мадам Баумгартен не сообщит об их соглашении ее собственный муж. Так что он отправился в «Гранер Манн», одно из любимых мест встреч самых необузданных студентов; добравшись туда, он, дико размахивая тростью, ввалился в небольшой зал, где сидели Шпигель, Мюллер и еще полдюжины гуляк.

– Ха-ха, парни! – воскликнул он. – Так и знал, что найду вас здесь. Пейте и заказывайте все, что хотите, ведь я сегодня угощаю.

Если бы зеленый человек, изображенный на вывеске этого знаменитого трактира, внезапно спрыгнул оттуда, вошел в зал и заказал бутылку вина, студенты и то не были бы поражены так, как неожиданным визитом их почтенного профессора. Их ошеломление было столь сильным, что пару минут они таращились на него в полнейшем замешательстве, не в силах произнести ни слова в ответ на его сердечное предложение.

– Donner und Blitzen![19] – вскричал профессор сердито. – Что, к дьяволу, с вами такое? Что вы всё таращитесь на меня, как свиньи на бойне? Что не так?

– Это неожиданная честь, – заикаясь, произнес сидевший в кресле Шпигель.

– Честь? Вздор! – отрезал профессор запальчиво. – Вы что, считаете, коль мне довелось демонстрировать гипноз сборищу старых ископаемых, я должен был слишком возгордиться для того, чтобы общаться со старыми друзьями вроде вас? Вставай из кресла, Шпигель, парень, поскольку теперь председательствовать буду я. Пиво, вино, шнапс – заказывайте все, что хотите, ребята, ведь плачу я.

В «Гранер Манне» никогда еще не случалось ничего подобного. По рукам весело ходили кувшины пенящегося лагера и бутылки с зеленым горлышком, полные рислинга. Постепенно студенты преодолели стеснительность, вызванную присутствием профессора, который орал, пел, грубо хохотал, ставил трубку себе на нос и предлагал любому из компании посоревноваться с ним в беге на сотню ярдов. Стоя за дверью, ошеломленные слуги перешептывались, глядя на подобное поведение императорского профессора древнего Кайнплацского университета. Впрочем, еще больше им предстояло удивиться впоследствии, ведь ученый муж сначала отпустил слуге щелбан, а затем поцеловал служанку за кухонной дверью.

– Теперь, господа, – произнес профессор, нетвердо вставая со старомодным винным бокалом в костлявой руке, – я должен объяснить, в чем причина сего торжества.

– Слушайте! Слушайте! – взревели студенты, застучав пивными бокалами по столу. – Тихо! Тихо! Тихо, сейчас будет речь!

– Факт в том, друзья мои, – продолжил профессор, сверкая глазами из-за своих очков, – что очень скоро я надеюсь жениться.