Тайна шляпы с сюрпризом

— Кто приказал следить за этим человеком?

— Фи, — фыркнула я. — Это вы, наверно, за ним следите, а не я. И вообще, с какой стати вы меня допрашиваете, как в суде?

Он притянул меня к себе поближе и взглянул с такой яростью, словно хотел разорвать на куски.

— Слушай, пигалица, я наблюдаю за тобой с субботы. Вместо того, чтобы играть с другими детьми, ты крутишься где не надо, а сейчас что — то от меня скрываешь. Отвечай, почему следишь за рыжебородым, и кто приказал тебе за ним наблюдать?

— Нет! — воскликнула я. — Если будете угрожать, не скажу ни слова. И отпустите, иначе закричу!..

Калека нетерпеливо шикнул на меня, но вдруг сделался сладеньким — сладеньким, будто полкило леденцов съел.

— Не бойся, мы ведь добрые знакомые. Сегодня я видел тебя в гостинице с полным лысым мужчиной. Хотел даже заговорить с тобой, но, как видишь, мне трудно передвигаться в инвалидной коляске…

— Тогда интересно, как вы сюда попали?

— Это стоило мне больших усилий. Однако мне повезло, так как поймал тебя на месте преступления.

— Неизвестно еще, кто кого поймал.

— Значит, не скажешь, кто тебя сюда послал?

— Никто меня не посылал, — рассмеялась я, хотя не было ни повода для смеха, ни самого желания смеяться.

— Тогда я тебе скажу. — Калека прищурил глаза. — Это тот плешивый, с которым ты была сегодня в гостинице, а вчера вечером в кафе.

— Если вам так хочется, пусть будет плешивый.

— Что это за тип? — резко спросил он, сильнее сжимая мне плечо.

— Кажется, виолончелист.

— Почему кажется?

— Потому что, например, некая пани сказала мне, что она актриса из Жешува, а на самом деле…

— Кого ты имеешь в виду? — грубо перебил он меня.

— Допустим, княгиню Монако, — съязвила я. — И отпустите меня, мне надоели ваши расспросы.

Я произнесла это так решительно, что калеке не оставалось ничего иного, как выпустить мою руку.

— Хорошо, — сказал он немного мягче. — Вижу, что ты милая и толковая девочка, и потому прошу не совать свой любопытный носик куда не следует. А сейчас иди домой и забудь о том, что меня видела. — Он слегка подтолкнул меня, указав рукой на тропинку. Я уходила медленно, стараясь показать, что не боюсь его, и, лишь отойдя на приличное расстояние, обернулась и закричала:

— Я знаю название птицы, состоящее из шести букв, но вам не скажу, э!

Здорово я его огорошила, потому что он просто остолбенел и даже не шевельнулся. А в моей голове все перемешалось. Теперь уж я действительно не знала кто за кем следит: я за бородачом, или бородач за калекой, или калека за мной, или, наконец, все мы заняты взаимной слежкой, и никто точно не знает, кто следит и за кем. Курам на смех! А на той курице шляпа за сто тысяч!

У Мацека новые сенсации

Голова моя кружилась, как на карусели. И лишь увидев Мацека на тропинке к приюту отшельника, я вспомнила, что обязана его отругать.

— Хорошенькое дело, — начала я, — у меня голова пухнет, а ты даже не умеешь как следует взобраться на дерево.

— Не понимаю, — буркнул он.

— Ты не понимаешь, а мы засыпались. Вчера виолончелист заметил тебя на дереве.

— Я был уверен, что он меня не видит.

— Ты был уверен, а он тебя видел и, что еще хуже, подумал, что это я.

— И что из этого?

— А то из этого, что ты обязан сидеть на дереве так, чтобы тебя не было видно. Мог бы, к примеру, изображать дятла, — пошутила я, ибо растерянная физиономия Мацека вызвала у меня прилив жалости.

Он потер ладонью нос, словно проверяя, не вырос ли случайно на этом месте клюв.

— Это еще не все, — проговорил Мацек.

— А что случилось?

— Сегодня меня заметила на дереве эта элегантная женщина.

— Пани Моника? — поразилась я.

— Именно, — огорченно произнес Мацек. — Утром я решил действовать самостоятельно и пошел к тем развалинам…

— Ну, тогда привет! — махнула я рукой. — Наверно, напортачил.

— Дай мне закончить. Я пошел туда узнать, что делает виолончелист.

— И что же он делал?

— Готовил завтрак, и у него убежало молоко.

— Очень важные сведения, — усмехнулась я. — А на виолончели не играл?

— Нет.

— В таком случае он не виолончелист.

— Это еще не доказательство. Допустим, он в отпуске, и ему не хочется играть.

— Ну ладно, говори дальше.

— А потом он вымыл посуду и вышел. А потом появилась та самая женщина.

— Наконец что — то важное. Как она себя вела?

— Держалась очень таинственно. Мне показалось, что она пригляделась к окошку на втором этаже, где живет пан Коленка.

— Ну а дальше?

— Как я могу говорить, если ты все время перебиваешь? Значит, она осмотрелась, потом вынула из сумочки ключ, отворила двери и исчезла в башне.

— А когда она заметила тебя на дереве?

— Позже… И умоляю, не перебивай. Значит, дальше было так. Она снова открыла двери и вытянула из них инвалидную коляску, в которой сидел мужчина.

Здесь я, не удержавшись, снова перебила его.

— Вот это бомба! Выходит, он там скрывается вместе с виолончелистом.

— Нет, это невозможно. Виолончелист готовил завтрак только для себя.

— Откуда ты знаешь?

— Видел, как он мыл одну кружку.

— Это означает лишь, что он прячется в другой комнате, но в той же самой башне. Видимо, следит за ним.

— Откуда тебе известно?

— Об этом расскажу позже.