Читаем Тайна сия велика есть полностью

Душевное богатство и изощренный интеллек­туализм, которые давали литература и искусство, подавили силы духа, обратили ум к земле, наполнили сердце эмоциями и страстями. Кредо интеллигенции была странная смесь сентиментальности и цинизма, романтики и бунтарства. Утопический гуманизм лишил ее веры; она превратилась в слепого Самсона, который разрушил столпы, поддержива­ющие своды империи, и был раздавлен ее обломками.

Воображение - опасная стихия; этот мир, который творит сам человек, делается его второй действительностью. Через воображение человек соприкасается с инфернальным ми­ром. Доверие к иллюзорному, демонизированному миру переходит в медиумическую внушаемость и потерю чувства реальности. Теперь, в отличие от предыдущих столетий, технические средства дают человеку возможность получать почти неограниченную информацию, но эта информация не расширяет его умственного кругозора, а подавляет его психические возможности - как слишком большой груз не укрепляет тело, а надрывает силы человека.

Компьютерные игры, пробуждая страстный азарт, становятся более притягательными, позволю сказать магическими, чем литература. Они вводят людей, особенно детей, в мир вир­туальной, иллюзорной действительности - более интересной для них, чем реальный мир. Здесь начинается деградация человеческой личности. Для земной реалии человек стано­вится чужестранцем, гостем и странником; его родина - это мир компьютера: он живет в этом мире и тот мир живет в нем, захватывая и поглощая его. Для таких людей, прежде всего, исчезает небо: Бог становится отвлеченной и безразличной идеей; Он не нужен для компьютерных игроков, следовательно, находится за пределами их интересов. Затем для них исчезает сама земля; их не беспокоят общественные проблемы, они похожи на улитку в раковине, в которой проходит их дань. Они разобщены с родными, они лише­ны друзей, для них нравственные понятия «хорошо» и «плохо» заменяются другими - выигрышем и проигрышем в игре; от компью­терных игр люди делаются безразличными друг ко другу. Вслед за параличом духа начи­нается охлаждение души: человек теряет нужду в человеке, потребность в общении с людьми, он не способен ни любить другого, ни воспринимать любовь. Для этих людей вся жизнь становится игрой, выплеснувшейся из рамок компьютера. Здесь действительность и иллюзия меняются своими местами; компью­терный мир становится частью их души, а окружающий мир воспринимается как вирту­альный, с которым они соприкасаются, но в котором они не живут. Компьютерные игры, с заложенной в них программой, создают свои комплексы и зомбируют человека, превращая его в биоавтомат.

Думаю, что педагоги и священники, которые одобряют компьютерные игры, не представля­ют, насколько это всепожирающее увлечение способствует деградации и расчеловечению человека. Они похожи на родителей, которые позволяют детям играть со змеями, не думая, что дети могут расплатиться за это своей жизнью.

Как оторвать ребенка от компьютерных игр? Это вопрос, на который нельзя дать однознач­ного ответа. Здесь должна прийти на помощь интуиция самих родителей, которая подска­жет, чем и как занять ребенка, какую альтер­нативу предложить ему вместо компьютерно­го плена.

Компьютер стал неотъемлемой частью совре­менной жизни - это объективный факт. От­казаться от компьютера нереально и невоз­можно, но надо уметь пользоваться им по не­обходимости, то есть заставлять компьютер служить человеку, но не допускать, чтобы он властвовал над ним.

Что ответить людям, смеющимся над священ­никами и педагогами, которые бьют тревогу по поводу компьютерных игр, калечащих ду­ши детей? Надо сказать, что когда загорается крыша над домом, то соседям нельзя благоду­шествовать и смеяться в надежде, что огонь не дойдет до них, а надо всем вместе вовремя ту­шить пожар.

Хочу прибавить, что, в отличие от компьютер­ных игр, прежние народные игры имели воспитательное и эстетическое знамение, а компьютерные игры превращают людей в какой-то стандарт - в безликую толпу.

Ограждение детей от соблазнов мира

Я с детьми одна. Не смотрим телевизор (только мультики), но от всего не оградишь. Что делать?

Господь видит ваше стремление спастись и борьбу за то, чтобы в полуязыческом мире остаться христианкой. Детей от всего не огра­дишь, но в своем лице вы можете дать им не­забываемый пример. Помоги вам Господи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История патристической философии
История патристической философии

Первая встреча философии и христианства представлена известной речью апостола Павла в Ареопаге перед лицом Афинян. В этом есть что–то символичное» с учетом как места» так и тем, затронутых в этой речи: Бог, Промысел о мире и, главное» телесное воскресение. И именно этот последний пункт был способен не допустить любой дальнейший обмен между двумя культурами. Но то» что актуально для первоначального христианства, в равной ли мере имеет силу и для последующих веков? А этим векам и посвящено настоящее исследование. Суть проблемы остается неизменной: до какого предела можно говорить об эллинизации раннего христианства» с одной стороны, и о сохранении особенностей религии» ведущей свое происхождение от иудаизма» с другой? «Дискуссия должна сосредоточиться не на факте эллинизации, а скорее на способе и на мере, сообразно с которыми она себя проявила».Итак, что же видели христианские философы в философии языческой? Об этом говорится в контексте постоянных споров между христианами и язычниками, в ходе которых христиане как защищают собственные подходы, так и ведут полемику с языческим обществом и языческой культурой. Исследование Клаудио Морескини стремится синтезировать шесть веков христианской мысли.

Клаудио Морескини

Православие / Христианство / Религия / Эзотерика