Тайна Симеона Метафраста

– Костёл святого Вацлава. Ягеллонский университет. Главный рынок. Нам направо.

Наверное, какое-то название у этого заведения было, но никто его не произносил вслух уже много лет. Просто местные знали: в начале мясной линии Главного рынка в любое время суток можно съесть горячего мясного супа с жареным картофельным пирогом и выпить кофе, чёрного, как смола. В почерневшей от времени кухне, освещённые багряным отблеском от очагов, с ночи и до ночи ворочали котлы четыре брата Возняк. Здесь начинали свой день грузчики, рубщики и мясники, торговцы вином и овощами, сырами и рыбой, словом, все, кто проводил день на ногах за тяжёлой работой.

Как-то Алекс приехал сюда зимой, в Кракове было морозно и очень снежно. Гуляя по городу, они замёрзли как собаки, и Барбара привела его к Вознякам ужинать… К удивлению Верещагина, девушку тут узнавали, приветствовали, ей навстречу даже вышел один из братьев, которого она представила своему спутнику как Михала. И не только вышел, а сам лично посадил за стол и подал по стопке зубровки «от заведения».

Словом, Алекс надеялся, что его вспомнят и обслужат.

Вспомнили – не вспомнили, но за стол посадили, и трое сыщиков получили то же самое, чем завтракали в этот ранний час все, кому надо было наесться на целый день: по миске похлёбки, большому пирогу и кружке кофе. Когда они снова вышли на площадь, было уже почти семь утра, солнце сверкало на крышах домов, флюгерах и шпилях, а к дверям рынка потихоньку подтягивались первые нетерпеливые покупатели.

– Какой у нас план? – повторил Никонов свой вопрос.

– Поскольку здесь официальное лицо – я, меня приглашали в городскую стражу, туда я и пойду. Потом встречусь с Василием и с его, так сказать, гарантом.

– Красницким? – догадался инспектор.

– Именно. Ну, а дальше видно будет.

– Ладно. А мы?

– А от вас мне бы хотелось, во-первых, побольше информации о дневниках, во-вторых, какие сведения есть обо всей этой истории в магбезопасности.

– Ты думаешь, у них найдутся какие-то другие сведения? – поднял бровь Кулиджанов.

– Ну, ведомства не всегда делятся друг с другом информацией, даже если дела объединены, – Алекс пожал плечами. – Тебе ли это не знать?

– Хорошо, предположим. Мы сможем уехать сегодня вечером?

Верещагин остановился и повернулся к спутникам:

– Через два часа отчаливает «Королева Ядвига». Будете в Москве сегодня вечером. Вперёд!

– Мы обещали помочь.

– Тогда, Тьма тебя побери, помогай, а не задавай вопроса, когда это закончится! – резко развернувшись, он зашагал в сторону университета.

В два прыжка Глеб Никонов нагнал его и пошёл рядом:

– Где лучше искать информацию о дневниках?

– В публичной библиотеке. Это при университете, сейчас покажу, – миролюбиво ответил Алекс.

– А как мы встретимся?

– Наберёшь на коммуникатор, договоримся. Всё, я пошёл!

И он ускорил шаг, отрываясь от своих спутников. Желают уезжать – пусть уезжают, он справится и один, как справлялся много лет. У него Тьма знает, сколько дел: надо найти место для ночлега, бросить сумку, принять душ и к девяти утра быть в городской страже.

Оставшиеся вдвоём сыщики переглянулись, и Кулиджанов проговорил с сожалением:

– Ну, был неправ, признаю. Твои предложения?

– Надо где-то кинуть кости, – ответил Глеб, задумчиво оглядываясь. – Вон какой-то отельчик, пойдём-ка и попробуем снять номер. Потом я в библиотеку, а ты к коллегам…

Суржиков проснулся с чётким ощущением, что во сне он видел способ, как выманить крысу из норы. За завтраком он хмурился, пытаясь этот полезный сон вспомнить, кусал губы и мычал что-то себе под нос. Наконец на эти гримасы обратили внимание глазастые близнецы:

– У тебя что-то болит? – поинтересовался непосредственный Стас.

– Или это ты так усиленно думаешь? – подхватил Серж.

– Думаю, – не стал отпираться Суржиков.

– О чём?

– О приманке.

После разъяснений, что приманка была явлена во сне, но сон забылся, Макс заявил авторитетно:

– Снилась всё равно ерунда. Мне как-то целое сочинение так явилось на сложную тему, а утром вспомнил – чушь и чушь.

– Наверное… – Всё равно Владимир был расстроен, ему ужасно хотелось до приезда Алекса закончить ещё одно дело и предъявить пополневший счёт.

– Но вообще приманка – идея хорошая, – сказала Софья. – Он ведь ничего не добился, твой злоумышленник?

– Он или она… Но ты права, никаких видимых изменений в жизни театра не произошло. Режиссёром остался Листопадов, Скавронский сидит дома и надувает щёки, труппа не расколота…

– А может, он хотел добиться, чтобы у них никакого успеха не было, тогда их лишат финансирования и вообще расформируют. Закроют. Такое бывает? – спросила Катя.

Тут Суржиков задумался.

Конечно, всякое он видел за свою долгую жизнь в театре: труппы разваливались с уходом или смертью идейного вдохновителя или мецената, полностью менялся репертуар или направленность… Но чтобы государство взяло да и закрыло заведение, которое перестало пользоваться популярностью?

– Не-а, – помотал он головой. – Никогда такого не видел.

– Значит, условно считаем, что ничего он не добился. И не остановится. То есть…

Катя начала говорить, её перебил Стас и почти закричал: