Тайна "Сиракузского кодекса"

Она вытряхнула спальник из нейлонового мешка, расстегнула молнию и накинула на меня как одеяло. Потом выхватила из рук Бодича лоскутное одеяло и ловко накрыла им спальник. И насупилась.

— Д-да, — сказал я. — Ты м-мне его подарила после той в-волшебной ночи…

— Совершенно не помню такого, — немедленно оборвала она. — Как мне лестно, что ты до сих пор сочиняешь обо мне сказки. Или гипотермия вызывает галлюцинации?

— П-пятнадцать лет.

— Не надо разговаривать. Ты бредишь и смущаешь меня.

Придерживаясь рукой за кухонный прилавок, она приподняла колено и стянула одну из своих туфелек с острыми носами.

— Агх-ха-ха, — прохмыкал Дэйв, отступая за прилавок.

— Эй! — Бодич явно тоже готов был запаниковать, — мне надо поговорить с этим парнем.

— Когда он будет пригоден для разговоров, можете поговорить, — отозвалась Мисси, расстегивая блузку. — Отвернитесь, вы оба. Закройте глаза.

Бодич чем-то напоминал бабочку, которую вот-вот расплюснут между страницами книги.

— Мисси! — запротестовал я.

— Помолчи, Дэниел. Береги силы.

Дэйв отчего-то неудержимо моргал.

— Отвернитесь, отвернитесь.

Мисси выпростала подол блузы из-за пояса килта.

— Мисс Джеймс, — сделал еще одну попытку Бодич, — это полицейское расследование. Я…

— Полицейское? Отлично. Делайте, что вам сказано, не то я спущу на вас мэра Брауна, — она нетерпеливо притопнула босой ногой, — и вы оглянуться не успеете, как ваш полицейский значок будет похож на бляшку, которая ночь провисела на троллейбусных проводах.

Бодич побледнел и невольно потянулся к тому месту, где, должно быть, уже лет двадцать пять висел его значок. Не прибавив ни слова, он повернулся к нам спиной.

— Я только вчера вечером виделась с Вилли, — добавила Мисси. — Он был с той манекенщицей, как ее там…

Расстегнув блузку, она обеими руками трудилась над застежкой юбки.

— Правду говоря, последний раз, когда я слышала о Борсалино, не то что видела его, был в кино на «Большом сне».

— «Он так же неприметен, как тарантул на бисквите», — процитировал Дэйв в кухонное окно.

— Этим о Вилли все и сказано, — согласилась Мисси, — но должна признать, у той манекенщицы ножки подлиннее, чем память букмекера.

Дэйв полуобернулся от окна, и она прикрикнула:

— Смотрите на улицу. У всех глаза закрыты?

Она шагнула из юбки.

Мисси остается женщиной, подумал я, когда она, сложив юбку, опустила ее на сиденье стула и накинула блузу на спинку. Потом с тем же непринужденным изяществом, как будто ей не более тридцати, а мне двадцать семь и мы любовники еще с колледжа, она нырнула под лоскутный плед и стала раздевать меня.

— Й-й-йа…

— Еще пару минут, джентльмены, — обратилась она к присутствующим в комнате и потом ко мне: — Ты умница. Постарайся собраться с силами.

Спуская разодранные джинсы по моим разодранным бедрам, она добавила:

— Господи Иисусе.

— Скобы, — сказал Дэйв в кухонное окно, — острые, как бабушкины присказки.

Сбросив мою одежду на пол, Мисси обхватила меня руками.

— Дэниел, — вскрикнула она, — ты ледяной!

— Н-не совсем…

Мисси встретилась со мной взглядом и храбро прижалась ко мне чем только можно. Спальник, плед и даже моя кожа начали согреваться ее теплом. Она потерлась о кончик моего носа своим:

— Ты хоть что-нибудь чувствуешь?

Я много чего чувствовал, но мой язык отказывался произносить соответствующие звуки.

Она приподняла край спальника и улыбнулась:

— Выше нос.

Я задрал голову, и она уютно подоткнула мне одеяло вокруг шеи.

XVIII

— Кто-нибудь из вас, бездельники, мог бы и раньше додуматься, — сказала Мисси.

— Я с-скорей бы умер, — возмутился я.

— Агх…

— Я не знал, что на пожаре люди замерзают, — как бы оправдываясь, прокомментировал Бодич.

— Истории, — пробормотала Мисси и поуютнее устроилась в постели. — Прямо как в летнем лагере.

Я, запинаясь, дал отчет о том, как провел вчерашний вечер: как выглядели те трое, на какой машине ездили, что это как-то связано с Рени и напрямую связано с моим вчерашним звонком Бодичу, что Дэйв в разное время видел Рени на ее «БМВ» и Экстази с Торговцем Машинами на их «хамви» на Семидесятом причале и что в развалинах может обнаружиться тело Торговца Машинами.

Когда я закончил, Мисси сказала:

— Просто ужас.

Бодич задумался:

— Посмотрим, что откопает в этой каше Кларенс. Может, все и сложится.

— С чем?

— Много всякого происходит… — Он взмахнул передо мной изданием «Истории упадка и разрушения Римской империи». — У тебя эта книжка тоже есть? Читал ее?

— Читал ли я ее? — недоверчиво переспросил я. — Да ее никто не читал. Целиком, во всяком случае.

— Au contraire [13], — сказал Дэйв.

Мы все уставились на него.

— И напрасно, — продолжал Бодич, — как объяснила мне сержант Мэйсл.

— Она ее прочла? — поразился я.

— Верно, — кивнул Дэйв, — это одна из величайших книг.

Бодич шелестел страницами.

— Сержант Мэйсл говорит нам, что в ней содержится множество интересных историй. Одна из них, почти в конце, особенно интересна для собравшихся здесь сегодня.

— Истории, — уютно пробормотала Мисси.

Я взглянул на нее.

«В летнем лагере, — сказал мне ее взгляд, — мы всегда забирались вместе в спальные мешки и рассказывали друг другу истории».