Тайна "Сиракузского кодекса"

В то время Феодора еще не настолько сформировалась, чтобы разделять постель с мужчиной или иметь сношение с женщиной, но она действовала как продажный мужчина, чтобы удовлетворить клиентов низшего сословия и даже рабов, которые, сопровождая своих господ в театр, пользовались случаем развлечь себя столь отвратительным образом; и значительное время она оставалась в борделе, занимаясь столь противоестественной торговлей телом. Но как только она развилась достаточно и достигла подходящего возраста, она присоединилась к женщинам, выступавшим на сцене, и немедленно стала куртизанкой того типа, который наши предки называли «ошметками армии». Потому что она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она не могла даже присоединиться к танцовщицам, но просто продавала свой аттракцион каждому желающему, предоставляя в его распоряжение все свое тело.

Мисси шепнула:

— Как это понимать, Дэнни: «действовала как продажный мужчина чтобы удовлетворить клиентов»?

— Я… я…

Дэйв цыкнул на нас.

Позже она во всем присоединилась к актерам и постоянно участвовала в представлениях, играя грубейшую роль в их грубых буффонадах. Она была чрезвычайно умна и отличалась злым остроумием, так что в короткое время приобрела популярность. В ней не было ни крупицы скромности, и никто не видел ее смущенной: она без малейшего промедления соглашалась на самые возмутительные запросы и принадлежала к тому сорту девиц, которые, если кто-то отлупит их или даст затрещину, мигом переводят это в шутку и разражаются смехом; и она готова была сбросить с себя одежду и представлять перед всеми до одного жителями тех мест, показывая спереди и сзади то, что правила приличия требуют прикрывать и прятать от мужских глаз.

— Что это значит, Дэнни? — не отставала Мисси.

— П-пожалуйста, не п-перебивай.

Она обычно раздразнивала своих любовников, заставляя их ждать и постоянно изобретая новые способы совокупления, так что похотливцы оказывались у ее ног. Вместо того, чтобы ожидать приглашения, она сама грубыми шутками и движением бедер заманивала всякого, кто ей попадался, особенно молоденьких юношей. Никто до нее столь полно не потворствовал своим прихотям. Часто она устраивала пирушку, где каждый приносит себе еду, с десятью и более молодыми людьми в расцвете телесных сил, считающими блуд главной целью жизни, и сходилась со всеми своими гостями по очереди на протяжении всей ночи. Доведя же их всех до истощения, она переходила к их слугам, которых бывало до тридцати, и сочеталась с каждым из них, но даже это не могло удовлетворить ее похоти.

— Ее милость распространялась на всех, — напомнил нам Дэйв.