Тайна Скарлетт О’Хара

— Уж не думаешь ли, Рэтт, что я собираюсь тебя обмануть? — лукаво улыбаясь в седые усы, спросил полковник.

— Я согласен, — наконец-то решился Рэтт.

— Тогда по рукам. Но нам следует еще переговорить с Жаком Монро. Ведь это общее дело, Рэтт. И ты, надеюсь, понимаешь меня.

— Конечно, дело серьезное, ведь на карту поставлены большие деньги.

— Если ты, Рэтт, говоришь о своих деньгах, то не беспокойся — у нас есть с чего начинать игру, и мы будем в равных условиях, а выигрыш будем делить поровну на четверых.

— Ах да, — спохватился Рэтт, — существует же еще Кристиан Мортимер.

— Ты не пожалеешь о своем решении, — Чарльз Брандергас покинул палатку и через некоторое время вернулся с Жаком Монро.

Тот немного подозрительно смотрел на Рэтта Баттлера, вновь оценивая его. Рэтт понял, что нужно чем-нибудь поразить воображение молодого человека, поэтому он запустил руку в карман плаща, извлек полудолларовую монету и принялся перекатывать ее в пальцах. Монета то взбиралась по расставленным пальцам Рэтта Баттлера, как по ступенькам, то скатывалась вниз, потом подлетала вверх и исчезала в ладони, а затем вновь, проскользнув сквозь пальцы, завершала свой замысловатый путь, так ни разу и не ударившись о стол. А Рэтт Баттлер в это время с абсолютно скучающим видом смотрел туда, где на стене палатки рисовался силуэт одной из племянниц полковника Брандергаса.

Жак Монро молча следил за манипуляциями Рэтта Баттлера, затем протянул ему руку. Монета соскользнула в ладонь Жака и, не останавливаясь, принялась совершать все те же замысловатые кульбиты и повороты, что и в руке владельца.

— Мы стоим друг друга, — наконец сказал Жак Монро, и пятидесятицентовик заплясал на столе.

Монета вращалась на ребре, потом движение ее стало замедляться, и вот она уже заплясала, как останавливающийся обруч.

Полковник Чарльз Брандергас, не дождавшись, пока монета остановится окончательно, прихлопнул ее рукой. Ладони двух других мужчин легли сверху на руку полковника Брандергаса.

— Значит, мы будем действовать вместе? — спросил Рэтт.

— И думаю, с большой пользой для всех, — добавил Жак Монро.

— Только учти, — подмигнул Чарльз Рэтту, — Жак уже помолвлен с Терезой. И если хочешь знать, это ее тень лежит на стене палатки.

— А если мы так чудесно поладили, то могу напомнить, — воскликнул Жак, — ужин уже готов.

Мужчины вышли наружу. Солнце уже почти скрылось за вершинами гор. Костер догорал и только слабые языки пламени еще плясали над рубиновыми углями. Золу сдувал ветер, и на месте кострища оставались только почерневшие камни.

— Я думаю, нашу встречу нужно отметить, — полковник Чарльз Брандергас подозвал к себе Молли.

— Девушки, накрывайте на стол. Отныне нас будет пятеро. А с приездом Кристиана Мортимера — шестеро.

— Так, дядя, мы завтра двинемся в Клостер-Таун? — поинтересовалась Молли, разливая черпаком из котелка в оловянные тарелки.

— Насчет завтра — завтра и посмотрим, — уклончиво ответил полковник.

Из фургона, стоящего позади палатки, было извлечено две бутылки виски и одна вина для девушек. Вскоре стол был накрыт и все уселись в палатке. Наверху центрального столба горела масляная лампа, бросавшая неверный свет на сидевших под ней людей.

Рэтт Баттлер впервые за последнее время вновь почувствовал себя счастливым. Он понимал, что это ощущение не исчезнет ни завтра, ни послезавтра, ведь рядом с ним сидит его верный друг, проверенный в деле. Может быть, его другом станет и Жак Монро, тем более, ему уже успел полюбиться этот немногословный мужчина.

Рэтт Баттлер не хотел себе признаться, что удержала его рядом с полковником не только старая дружба, но и красота Молли.

Девушка сидела напротив Рэтта Баттлера, молча ужинала. Манеры ее были прекрасны — скорее всего, она воспитывалась в каком-нибудь хорошем пансионе. Она ела не торопясь и каждый раз, берясь за бокал с вином, промокала губы полотняной салфеткой.

Теперь, после сгущения сумерек, стены палатки уже не казались тонкими и ненадежными. Рэтту Баттлеру представлялось, что они сидят в доме. И где-то там, за занавеской в темноте, прячется фортепиано, и что Молли, кончив ужинать, подойдет к инструменту, откроет крышку, и ее тонкие пальцы коснутся клавиш… Зазвучит мелодия…

И тут Рэтт Баттлер к своему ужасу понял, что, скорее всего, он не сможет узнать, что именно сыграет девушка. Когда он жил в Чарльстоне, он не сильно интересовался музыкой. Даже тогда он мог назвать не больше дюжины имен композиторов. И ему стало немного стыдно. В глубине души Рэтт считал себя намного выше почти всех жителей Запада. Ведь он был дворянином из старинного рода, а не каким-нибудь проходимцем, бросившимся на Запад в поисках денег.

Молли доела тушеное мясо и положила приборы поверх пустой тарелки. Ее тонкие белые пальцы легли на край скатерти, и Рэтту показалось, что девушка и в самом деле положила свои руки на клавиши инструмента.

— Ты слишком мечтателен, — оборвал его грезы Чарльз Брандергас, — надеюсь, сейчас ты думаешь о деле?

— Да, я как раз вспоминаю все то, что мне известно о покере, — соврал Рэтт Баттлер.