Поэтому, поставив корабль на автопилот, я уселся в кресло и стал глядеть в иллюминатор. В основном была видна лишь бесконечная космическая пустота, но даже она притягивала меня, захватывая и пленяя воображение. Интересно, когда и, главное, как появилась наша вселенная? Откуда взялось вещество, из которого состоят все звезды, планеты да и мы сами?
Я долго размышлял о нашем мироздании, глядя на далекие звезды, мигающие желтыми огоньками. Так долго, что даже голова заболела.
«И какой смысл думать о том, чего ты все равно никогда не поймешь?» — Задал я себе резонный вопрос. — «Да и зачем понимать в принципе? Ты бы лучше подумал о том, что происходит здесь и сейчас, о том, на что можешь повлиять».
Я отвернулся от иллюминатора и посмотрел на Кобру. Девушка сидела в кресле, поджав ноги и обхватив колени руками. Она сжалась, будто бы защищаясь от какой-то неведомой силы, стремящейся уничтожить её. В правой руке она крепко сжимала фигурку скорпиона, словно та могла спасти её от опасности. Её лицо было мрачно-спокойным.
Я снова взял свой плащ и укрыл им подругу. Не потому, что думал, будто она замерзла, мне просто захотелось как-то поддержать её, показать, что я с ней, и буду с ней до конца. Она посмотрела на меня, безмолвно говоря «спасибо», и вновь устремила взор вниз.
«Все это бесполезно. Да все наши старания и потуги для демонов все равно, что возня малышей в песочнице. Это просто смешно — идти против них. Для них смешно, а для нас гибельно. Надежды нет. И никогда не было». — Думала Кобра. Я читал её мысли так же, как она читала мои.
— Ты ошибаешься. — Произнес я вслух. — Надежда есть. Она умрет в тот момент, когда мы опустим руки и сдадимся. А пока мы боремся, пока пытаемся что-то предпринять, надежда есть. У меня недавно был случай, я переместился в…а, впрочем, забудь. — Поспешно проговорил я, спохватившись, что не имею права рассказывать девушке о машине времени: тогда она без труда догадается, кто я такой. — В общем, я хотел сказать, что тоже отчаялся и думал, все, смерть, а все кончилось хорошо, потому что я нашел в себе силы не сдаться окончательно.
Признаться, мир демонов меня и самого ужасно пугал. Но я старался поменьше думать о нем, утешая себя известной мидгардской поговоркой, которую однажды услышал от Тора: «У страха глаза велики».
Чтобы не падать духом, я старался думать о чем-то веселом. Например, о том, что когда Тор узнает о моем путешествии в мир демонов, он свой Мьельнир от зависти проглотит, если только, конечно, поверит моему рассказу, что очень маловероятно. Надо будет привести ему что-нибудь оттуда. Интересно, там сувенирами торгуют? — Я специально дурачился у себя в мыслях, чтобы отогнать напряженность и страх. — Магнитик какой-нибудь с изображением верховного демона. Тогда у меня хоть доказательства будут, и мой дорогой брат волей-неволей мне поверит. Представляю, как он побагровеет от злости, узнав, что без его участия произошло столько интересных событий. А Один все проспал. Фригга от него ни на шаг не отходит. Все по уши погрязли в повседневном быту. А мне, можно сказать, даже повезло. Я увижу то, чего не видел никто из ныне живущих. Спасу нашу вселенную от нашествия демонов, прославлюсь, стану героем…если спасу. — Несмотря на все мои старания, мрачные и тревожные мысли никак не желали меня оставлять.
В общем, полет начался тоскливо и безрадостно. Но худшее было впереди.
========== Первые проблемы ==========
По корабельному времени наступил вечер. На окружающей обстановке это, конечно, никак не отразилось, и, не будь у нас часов, мы бы ни за что об этом не догадались: космос — он всегда черный, в нем не существует таких понятий, как день или ночь, и считать время можно как угодно. Мы с Коброй условились жить по асгардскому времени, и теперь оно именовалось корабельным.
— Давай выспимся, — предложила девушка и добавила: — Пока у нас еще есть возможность спать.
Я не возражал. Наш космический корабль, как, впрочем, и все корабли темных эльфов, считался военным, и потому коек или даже простых спальных полок в отсеке не было. Спать приходилось сидя.
Кобра достала из рюкзака сухой брикет — весьма распространенная пища среди странников. Чтобы наесться, хватает ста граммов этого продукта в сутки, он не портится и не требует особых условий хранения. Правда, компенсируется это полным отсутствием вкуса, но для путешественников, вынужденных то и дело жить впроголодь, это не так уж и важно.
Кобра разломила брикет пополам. Половину протянула мне, остальное оставила себе. После этого нехитрого ужина из того же самого рюкзака девушка вытащила флягу с водой. Сперва она дала её мне, правда, строго предупредив при этом:
— Один глоток. Не больше. Нам нужно экономить воду, если мы хотим выжить.
После брикета во рту у меня пересохло, и пить хотелось ужасно, поэтому я не удержался и сделал два глотка. От Кобры это, разумеется, не укрылось. Но она ничего не сказала, а лишь поглядела на меня с укоризной и спрятала флягу обратно в рюкзак. Сама она к воде не притронулась. Мне стало неловко.