Тайна смерти Петра III

Такой конец полугодового пребывания у власти тем более странен, что направление реформ было избрано Петром верно. Император дал ход давно назревшим преобразованиям и даже во внешней политике – ахиллесовой пяте его царствования – союз с Пруссией в перспективе сулил много выгод. Но воспользоваться ими сумела Екатерина II, как и плодами других преобразований мужа. Важно отметить последовательность, даже преемственность, их действий. На словах всячески открещиваясь от нелепых предприятий супруга, наша героиня двинулась в ту же сторону, умело обходя препятствия, о которые споткнулся ее предшественник.

Значит, выбора у монархов не было. Они занялись решением насущных проблем, и последние подтолкнули их к близким шагам. В тогдашней русской действительности оказалось важнее не что, а как делать. На одной и той же дороге можно забрести в грязь, а можно благополучно пройти по бровке, не замочив ног. При единстве стратегии разные полководцы используют разную тактику.

Именно тактические начинания вели Петра к гибели. Страдая, как и многие представители его дома, страстью контролировать мельчайшие проявления государственной жизни, император блокировал работу Сената и сосредоточил управление в руках сравнительно узкого Совета. Результатом мог стать только коллапс правительственной деятельности, так как небольшой орган захлебнулся бы от вала документов.

Избрав средством оживления торговли бумажные деньги, Петр, вместо того чтобы обеспечить их серебром, скопил благородный металл у себя и фактически вывел его из оборота. Это грозило крахом финансовой системы России.

Новая война только приблизила бы страшную развязку. Вчерашние союзники России – Франция и Австрия – силой вещей оказывались бы ее врагами, связанными с Данией. А измотанная и обескровленная армия Фридриха II мало чем смогла бы помочь.

Вот почему заговор против Петра III стал не только заговором близких к Екатерине II лиц, желавших простой замены фигуры на троне. Это был в широком смысле слова заговор «обеспокоенных граждан», испугавшихся за судьбу страны. Если бы наша героиня не приняла участия в мятеже, он произошел бы сам собой, с другими персонажами и, возможно, с иными результатами. Но взрыва было не избежать.

Императрица и ее сторонники, давно готовившиеся к захвату власти, сумели аккумулировать вокруг себя общее недовольство и встать во главе его. В их лице потенциальные мятежники получили готовый центр. Но наивно предполагать, будто узкая группа «друзей Екатерины» могла вызвать такую волну возмущения, которая захлестнула Петербург в июне 1762 г., накануне новой войны. В свержении Петра III были заинтересованы самые влиятельные слои тогдашнего общества: духовенство, армейское офицерство, гвардия, столичное чиновничество и даже заметная часть двора. В таких условиях наша героиня могла либо стать надеждой оппозиции, либо самоустраниться и разделить участь мужа. Она выбрала первое.

«СКОРО СОЙДЕТ В МОГИЛУ»

В сущности, у Екатерины не было выхода. Тучи сгустились над ее головой настолько, что гроза могла разразиться в любую минуту. С первого дня новый император показал супруге ее место – как можно дальше от него и от власти. 11 января Бретейль доносил своему кабинету: «В день принесения поздравлений императрица выглядела до крайности удрученной. Уже очевидно, что она не будет иметь никакого влияния, и мне известно о ее намерении вооружиться философским терпением. Однако для характера ее жанр сей отнюдь не свойственен». Французский дипломат считал Екатерину слишком пылким и темпераментным человеком, чтобы примириться с унижениями.

Последних было достаточно. Ни о каком внешнем соблюдении уважения к супруге речи не шло. Встретив однажды во дворце ювелира Иеремию Позье, шедшего от императрицы, Петр настрого запретил «бриллиантщику» принимать от нее заказы. Садовнику в Петергофе государь не разрешил отпускать жене любимые фрукты²⁵². Такие мелочные поступки были в характере Петра. Они проявлялись и по другим поводам. Штелин описал случай, как на прогулке в Летнем саду императору встретился француз, не поприветствовавший его поклоном. Петр приказал адъютанту догнать наглеца, «влепить ему в спину палашом 20 фуктелей и сказать: “Так его величество учит вежливости невоспитанных французов”»²⁵³. В этот момент уже было ясно, что Франция окажет Дании военную помощь. Император собирался скрестить с французами клинки на поле боя, а вышло – выдрал одного невежу да выслал из столицы французскую оперную труппу…

18 января Бретейль продолжал: «Императрица находится в самом жестоком положении… Трудно себе представить, чтоб Екатерина (я знаю ее отважность и страстность) рано или поздно не приняла какой-нибудь крайней меры. Я знаю друзей, которые стараются ее успокоить, но, если она потребует, они пожертвуют всем для нее»²⁵⁴.