Тайна Спящей Охотницы

Но всё равно Беленец и Кравцов, чуть откинувшись вбок, поглазели на них и многозначительно переглянулись.

— Только вагон не разрушь невзначай, — усмехнулся Беленец уже вдогонку Киту, когда он полез наверх, и добавил уже со всей серьезностью: — И не раздевайся там. Так теплее… И подъем может быть по тревоге, времени искать штанину не будет, ты ж не выучен.

Он поднялся на ноги, оценил, как устроился на верхней полке Кит, заботливо, но подчеркнуто небрежно накинул ему на ноги жесткое одеяло, пожелал спокойной ночи, а потом выключил фонарик на столе.

Кит удивительно быстро заснул в новой и тревожной обстановке. «Умаялся пацан», — наверно, сказал бы его прадед. Засыпая, Кит снова услышал, как тихонько и коротко полился спирт в стаканы, и успел очень ясно и с искренней жалостью подумать про капитана Кравцова и неизвестного, секретного звания Беленца: как им, наверно, мучительно смотреть на него, Никиту Демидова, подозревать по одному его виду, даже, может, по одним его белым китайским кроссовкам, что у великой страны, которая фашистов-то, конечно, победит, со светлым будущим как-то, мягко говоря, не совсем заладится, и при этом запрещать себе любые вопросы… Кит даже успел подумать, что для него это будущее, о котором не спрашивают взрослые, то есть настоящее, пока вполне себе ничего, а проблемы у него самого тоже с будущим, которое его, Никиту Демидова, тревожит, возможно, даже сильнее, чем этих взрослых далекого военного времени. Им еще хоть великая победа над фашизмом впереди высоким маяком светит, а что светит Киту и не только ему, но и Думу, Ленке Пономаревой?.. Хорошо, классно жить, когда светит в будущем какая-то великая, общая победа… Тут, на мысли о Лене Пономаревой Кит и заснул.

И увидел Никита Демидов во сне совсем не Лену Пономареву, а… кого? Кого-кого! Конечно же, княжну Елизавету Януариевну Веледницкую…

Она, отважный пилот допотопного самолета-биплана, протягивала ему руку помощи… А он… где был и что делал он?.. Он полз вперед — к ее руке, полз по жутко длинному — длиной в настоящий современный лайнер — корпусу биплана к мерцавшей на нем точке… к звездочке, от которой до руки княжны было уже рукой подать.

Там, во сне, Кит уже знал, что если он не доползет, противоборствуя встречному потоку воздуха, и не погасит эту опасную искру, старый биплан обязательно упадет… Он полз, но мерцающая звездочка не приближалась, а удалялась, будто корпус разрастался-растягивался… Он уже выбился из сил… И вдруг заскользил с покатой поверхности вниз — в жидкие и зыбкие облачка. Княжна чудесным образом оказалась рядом. Он успел было схватить ее за руку, но… промахнулся и камнем полетел вниз. Там, внизу открывалось жерло вулкана, и в нем попыхивала магма… Кит уже ощущал ее испепеляющее дыхание.

Огнедышащая бездна клокотала и гудела все ближе… и донесся из нее, из самой преисподней, таинственный глас:

— Пять сорок три! Пять сорок три! Почему раньше началось?!

Отдельно от самого Кита, от его мозга — от всех его мозговых клеток-нейронов — вулканической лавой вспучилась раскаленная мысль: «Конец света — в пять сорок три! Почему началось раньше?!»

Он всё падал в магматическую бездну, но до преисподней не долетел — новые невидимые спасительные руки поймали его, и тот же глас, что возвестил о времени конца света, происшедшего раньше положенного, крикнул прямо в ухо:

— Стоять!

А Кит уже стоял. И открыл глаза.

— Что это?! — прокричал он сквозь гул и рокот.

— Бомбёжка, что! — снова прокричал Беленец. — Спокойно!

Глас принадлежал ему и спасительные руки — тоже. Реальность ворвалась в сознание Кита, он понял, что с ним случилось: это поезд резко тормознул, и он слетел с верхней полки прямо на руки Беленца. И еще он, Кит, был почему-то спокоен — подземная магма не грозила испечь его, и конца света с землетрясениями, цунами и вулканов извержениями еще не было. Но грохотало, трясло и пугало не по-детски!

— Живо надевай свои штиблеты и уберись под лавку! — проорал Беленец.

Кит кинулся выполнять приказание. Краем глаза он заметил, что Беленец снова мучительно глянул на наручные часы, а потом выскочил из купе наружу. Капитан Кравцов был там же, в коридоре.

— Ты видел, какой километр?! — крикнул Беленец ему так громко, будто Кравцов стоял от него метрах в тридцати.

— Нет! — отвечал криком капитан.

— Вот черт! — Беленец напряженно, сгорбившись, посмотрел в окно, рыскнул взглядом в одну сторону, потом — рывком в другую. — Не вижу перелеска! Гляну там! Прикрой пацана!

И куда-то рванулся по коридору.

В дверях купе появился Кравцов — с лицом на вид спокойным, но очень красным и потным.

— Не мешкай! — прикрикнул и он на Кита, справлявшегося со шнурками. — Под лавкой завяжешь.