Тайна старинной миниатюры

Любовь к Одетт и их семье пересилили даже желание стать именитым художником и уехать во Францию к Жану Тутену. Их любовь с Одетт выдержала все испытания. До сих пор, встречаясь глазами, они испытывали те нежные чувства, которые зародились в их сердцах в юные годы. Это и было настоящим счастьем. Его ни с чем не спутаешь!

Размышления Густава прервал внезапно появившийся в дверном проеме силуэт, окутанный черным плащом, в надвинутой на лоб шляпе с перьями. Густав сощурил глаза, присматриваясь к незнакомцу.

– Здравствуйте! С кем имею честь беседовать? – Густав продолжал напряженно всматриваться. Он и сам потом не мог понять, отчего возникла тревога в его сердце при виде этого человека.

– Так-так-так, старых друзей уже не узнаем! – голос из темноты показался странно знакомым. Эта неповторимая интонация, эта скрытая насмешка, подобная легкой улыбке, порхающей на лукавых устах.

– Генри! – ахнул Густав. – Какими судьбами?

В ответ раздался тихий и такой же чарующий, как и двадцать лет назад, смех. Это был тот самый паж леди Арабеллы, глаза которого он изображал на миниатюре для именитой дамы.

– Какими судьбами? Да такими, которые неисповедимы!

Генри приблизился к окну, возле которого работал Густав, и тот смог рассмотреть его. Да, время было благосклонно к этому повесе. А ведь он был всего года на три младше Густава. Но выглядел так, словно ему было лет двадцать, в то время как на лице Густава отразились все прожитые годы. Да, видно, жизнь была милостива к Генри! Протеже леди Арабеллы окинул небрежным взглядом мастерскую.

– Давай выйдем из этого каземата, а то у меня появляются неприятные мысли, будто я снова в тюрьме.

– Ты сидел в тюрьме? Не думал, что это может случиться с тобой, – удивился Густав. И не удержавшись, добавил: – Хотя это вполне возможно для тех, кто признает только нападение, а не оборону.

– О, вижу, ты помнишь былые времена! – благодушно ухмыльнулся Генри. – Что ж, не буду отрицать, этот девиз не всегда приносил мне удачу, но без него жизнь была бы скучна.

Они вышли во двор и расположились в саду под цветущей вишней. Густав окинул своего собеседника пытливым взглядом. Да, все, как он и думал. Генри был по-прежнему молод и свеж.

– И все же, какими судьбами в наш Богом забытый край? – снова поинтересовался Густав.

Генри бросил на него лукавый взгляд своих бездонных фиалковых глаз. И Густав снова поразился, насколько же щедро одарила природа красотой этого авантюриста. Его обаянию невозможно было противостоять. Словно прочтя мысли старого знакомого, Генри усмехнулся своей бесшабашной улыбкой и начал рассказ.

Перед ошеломленным Густавом замелькали страницы чужой, яркой и стремительной, как комета, жизни.

Через три года после отъезда Густава из Англии умерла жена Страффорда. И, как все и предполагали, он вскоре женился на леди Арабелле Холл – покровительнице Генри. Она добилась того, что Генри, которого она везде представляла, как своего дальнего родственника, стал у Страффорда любимцем.

– После того, как лорд Страффорд занял место главного советника короля и на него посыпались монаршие благодеяния, как из рога изобилия, – продолжил свой рассказ Генри, – я вдруг почувствовал, что все это плохо закончится. Так и случилось, хотя и не сразу. Вскоре умерла моя покровительница – герцогиня Арабелла. Перед ее смертью лорд дал обещание во что бы то ни стало позаботиться обо мне.

Лицо Генри словно подернулось печалью, и с грустью он продолжил свой рассказ:

– Став Лордом-лейтенантом Ирландии, Страффорд начал изымать земли у католической церкви в пользу государственной казны. И, помня о своем обещании перед Арабеллой, он предоставил мне весьма лакомый кусочек земли за особые заслуги перед короной. Но фортуна – дама капризная. Вскоре лорд был отозван из Ирландии, а парламент тут же начал борьбу со Страффордом. Закончилось все его казнью. А мы, его сподвижники, оказались в опале и, конечно, под арестом. Земли, подаренные мне Страффордом, были отобраны как незаконно присвоенные. Но что земли, речь шла уже о моей жизни!

Как оказалось, Страффорд перед смертью обратился к королю с просьбой освободить всех его сподвижников, и король пошел ему навстречу. И Генри получил свободу.

– Король Карл сейчас переживает не лучшие времена. Казнь Страффорда ничего не решила. Назревает революция, и что она принесет стране – никто не знает. Поэтому я, в поисках лучшей доли, решил поехать во Францию в надежде преуспеть здесь, при дворе Людовика XIII. А по дороге заехал к тебе, Густав, чтобы отдохнуть и собраться с силами. Побуду здесь денька два-три. И самое главное – у меня есть деньги, так что я не буду тебе в тягость, – сообщил в конце беседы Генри.

В этот миг распахнулась дверь дома, и на пороге появилась Лиззи. Ее фигурка, освещенная солнцем, на фоне темного проема двери, казалась особенно изящной. В ярких полуденных лучах пламенели рыжие кудри. Подул легкий весенний ветер, осыпав девушку, как дождем, лепестками вишни. Она немного смутилась, увидев незнакомца, но ее глаза лучились весельем.

Лиззи сделала изящный реверанс: