Тайна старого грота

– Мы осмотрим каюту, – тоном, не допускающим возражений, сказал капитан, намереваясь спуститься по сходням возле ходовой рубки в каюты яхты.

– Где санкция, ордер? – зашумел боцман. – Ты, инспектор, права не качай. А то я тоже могу так качнуть, что полетят твои погоны. Яхта – моя собственность, и закон гарантирует ее неприкосновенность.

– У вас на борту неизвестный человек, подозреваемый в убийстве, и я вправе осмотреть яхту, – настойчиво произнес капитан. – Что касается ордера на обыск, то извольте не беспокоиться, он будет. Если не доверяете мне, я сейчас приглашу таможенников. Кстати, у них очень смышленая собачка, спаниель. Вот старшина может подтвердить. Верно, я говорю?

– Верно, товарищ капитан, – отозвался кинолог. Василий потянулся рукой к радиостанции.

– Обойдемся без таможенников. Знаю я этих варваров, перевернут все вверх дном, – не подумав, промолвил Мохначев. – Валяйте сами, да быстрее. Мало удовольствия с вами общаться.

– Почему вы вдруг всполошились, Яков Петрович, если у вас на яхте полный порядок? – спокойно возразил Белозерцев.

– Не терплю произвола.

– Мы выполняем свой служебный долг.

Белозерцев, Мохначев, а следом за ними Дудко с Пальмой спустились в небольшую капитанскую каюту.

– Уберите пса! Не позволю бардак на судне, где идеальная чистота и порядок. Что за чертовщина? – никак не мог успокоиться Мохначев. Капитан пристальным взглядом оглядел каюту. Затем подошел к столу и выдвинул ящик. В нем лежали бритвенный прибор, светозащитные очки и черные кожаные перчатки.

– Ваши вещи?

– Мои, конечно, мои, чьи же еще? Посторонних на яхте нет, – слишком поспешно ответил боцман.

– Вам, зачем при бороде и усах?

– Подбриваю, чтобы не выглядеть пиратом.

– Какими лезвиями?

Боцман замолчал, соображая, замялся.

– "Рапира", наверное, – подсказал Белозерцев, хотя в ящике были упаковки "Невы".

– Да, да, – обрадовался подсказке Мохначев.

– А перчатки вам зачем? Лето ведь, теплынь.

– Не скажи, инспектор, – возразил он. – Бывает, норд-ост так задует, а я за штурвалом. Без перчаток никак невозможно.

– Очки чьи?

– Тоже мои. Солнце слепит, сами понимаете.

– Так они на вас малы.

– Других не было, все магазины облазил, – нашелся он.

Белозерцев прошелся к стенке каюты. На откидной полке, предназначенной для сна, лежали джинсы, футболка и кепка "Аdidas", на полу – кроссовки. Пальма тщательно обнюхивала их, тревожно вертя хвостом.

– Чья одежда?

– На рынке приобрел для соседского мальчишки, – невозмутимо ответил Мохначев. – Пристал ко мне, купи, говорит, дядь Яша. Как не уважить? Хороший парень, не хочет от моды отставать.

– Где вы могли купить в открытом море, если не приставали к берегу? Не ловчите, Яков Петрович. В вашем возрасте. Побойтесь Бога!

– Говорю, как есть, – занервничал он, позабыв о потухшей трубке.

– Что вы выбросили за борт? Только честно. Мы ведь пригласим водолазов, обследуют дно.

– Ракушки рапана и мидии. Сверх нормы выловил. Подумал, рыбинспекция, неприятности мне ни к чему.

После того, как Дудко дал Пальме обнюхать найденные вещи, собака начала метаться по каюте. Белозерцев обменялся взглядами с кинологом, и тот дал понять, что овчарка, очевидно, вспомнила знакомый запах и потому проявляет беспокойство. Капитана осенила догадка. Он включил радиостанцию. Щелкнул переключателем и наклонился к микрофону:

– "Феникс", "Феникс", я – "Кентавр", как слышишь?

– Слышу тебя отлично, – откликнулся Щеглов.

– Мы на яхте "Викинг", – сообщил Белозерцев. – Срочно блокируйте бухту Синее Око. Кажется, появился долгожданный "гость". Обеспечьте достойный прием морского волка.

Краем глаза Василий заметил, как, услышав его переговоры, Мохначев побледнел. Его крепкие руки безвольно опустились вдоль тела. Он засуетился и, вопреки морскому правилу чистоты, соря пеплом, стал усердно выбивать потухшую трубку прямо на стол.

– Ты не ошибся?– радиоволны донесли голос следователя.

– Нет, Володя, действуй немедля, – игнорируя условный позывной, твердо ответил капитан и обернулся к утратившему воинственность боцману. – Яхту живо к причалу. И без глупостей. Вы подозреваетесь в причастности к убийствам.

– К каким убийствам? Что за чушь? – безвольно возразил Мохначев. – Вы ответите за произвол, инспектор.

– Старшина, быстро с Пальмой в лодку, – приказал капитан кинологу. – И в бухту Синее Око. Действуй осторожно, по обстановке. А я с боцманом на пристань.

Кинолог с Пальмой резво поднялись на палубу, и Белозерцев услышал, как взревел двигатель моторной лодки. Мохначев опустился на стул, закрыв лицо ладонями.

– Яхту к причалу! На водную станцию! – скомандовал капитан, и боцман нехотя подчинился приказу.

Уловив в паруса попутный ветер, яхта заскользила к сверкающему огнями берегу. Мохначев, крепко вцепившись в штурвал, был зол и молчалив. Василий внимательно следил за его действиями, опасаясь, что морской волк с потухшей трубкой в зубах, может преподнести неожиданный сюрприз. Он вновь вышел на связь с Щегловым, попросил его прислать на водную станцию патруль.