Тайна старой леди

Может это у вас нормально — у мужиков, а я просто полная дура, максималистка? Но я так чувствую! А сейчас я смотрю на него и хочу, чтобы всего этого не было — ни поцелуя, ни курсовой, ни ужина сегодняшнего. И мне невыносимо, что придется ему что-то говорить. Он не такой уж и плохой, наверное, и мне не хочется его расстраивать. Или он не очень расстроится? Он же не мог, и правда — любить меня, а с ней… Он же не просто… для здоровья. Он же целовал ее, что-то говорил… Если это не мешало ему раньше… Что вы молчите? Я должна дать ответ ему и Серхиасу. И тянуть нельзя. Я не знаю, что делать. А можно мне уехать куда-нибудь в глухую деревню, в Сибирь, например?

— Похоже, что это будет единственно возможный вариант, Риша.

— Что ты такое говоришь, Витя? Объясни ты ей, что это просто такая у…

— Я-то понимаю, что не криминал, но звучит и правда не очень… Мать! Я что — должен убеждать свою дочь, что это правильно, что это норма? Зачем он вообще тебе это рассказал?

— Она при мне поцеловала его сегодня, показала, что они близки…

— Аринка, он понимает, что ты его пока не любишь, готов ждать, ухаживать. Правда ведь, он тогда только надеялся на что-то между вами, а теперь с ней все кончено. Ты ревнуешь его к этой девушке, значит, он тебе не безразличен. Ревность — это и есть одно из проявлений любви, ты…

— А что чувствуют, когда ревнуют, мама?

— Боль… мучительную душевную боль, — ответил папа.

— А мне просто неприятно. Нет — противно до омерзения. Давайте спать, а? Утро вечера мудренее.

Меня уложили на диване в гостиной номера, и я старалась уснуть. Если бы не выговорилась — не уснула бы вообще. Родители бубнили в спальне, и так уютно это было, так успокаивало… Как будто я дома. И словно Ярослав где-то далеко и не требует ответа. И разочарование так сильно не травит душу, а какое я вообще имею право обижаться на него? Меня тянет к нему, несмотря на то, что он такой… И гадко от этого и неспокойно. Плохо, в общем. А я не хочу, чтобы было плохо, а оно будет, потому что любовь ко мне не мешала ему делать это с ней, а значит и в будущем… он такой, он привык… а-а-а… спать… спать.

Это воскресенье мы с родителями не расставались. Простояв в длиннющей очереди, попали в Эрмитаж на выставку холодного оружия и исторического костюма. Обедали в гостинице и потом вместе восхищались каменными узорами убранства Спаса на Крови. После зашли поужинать в блинную, и угощала я — блинами с икрой, с семгой и еще с алтайским медом — изумительно вкусным. Пили травяной чай… Я все оплатила своей картой — эти деньги просто жгли мне руки. Назавтра договорились, что они подъедут к университету и мы пойдем покупать наряды мне и Лизе, или не пойдем — бал не вызывал уже никакого энтузиазма.

Я в этот день не хотела думать ни о чем, устала от всего этого, что ли? И Лизе позвонила, что опять заночую с родителями — им так спокойнее, а еще я знала, что утром меня будет ждать Ярослав. Не хотелось его видеть. Зачем я вообще тогда ему позвонила? Тянуло что-то внутри, все-таки обида? Или вина? Гнала мысли о нем, как могла.

Утром пришлось вставать очень рано и долго добираться до места учебы. Лиза прихватила мою сумку и ждала меня возле раздевалки. Ярослава я не увидела и вздохнула с облегчением.

После пар мы с Лизой ушли, не зайдя в мастерскую. Готовиться к занятиям будем вечером. Я в гостинице, а она в общаге. Родители настаивали, чтобы я пока пожила с ними.

В вестибюле ждали папа и мама, а на улице возле машины — Сергей. Я тяжело вздохнула и повела родителей к нему.

— Папа, мама, это претендент на мою руку и сердце — Серхиас. Серж, это мои родители — Виктор Александрович и Виктория Львовна. Я так понимаю, что с платьями сегодня ничего не получится, Лиза, извини. Я не знаю, насколько откровенным будет разговор при тебе.

Лиза ушла на маршрутку, а мы стояли и смотрели друг на друга. Заговорил Сергей:

— Нам, наверное, нужно поговорить? У вас есть предложения, где это лучше сделать?

— Нам бы без лишних глаз и ушей, — ответил папа, — давайте куда-нибудь в сквер. Сейчас холодно, там никого нет.

До сквера доехали в машине Сергея, вышли… В воздухе стоял пряный кленовый запах… Все дорожки были укрыты желто-красно-зеленым ковром — дворники не успевали убирать всю эту красоту. Пока шли вглубь сквера, я собрала маленький букет из особенно красивых и разноцветных листьев… нервничала. Потом папа неожиданно остановился, вынул из кармана куртки бабушкино письмо и молча подал Сергею. Тот взял его и начал читать. Читал до конца. Потом так же молча смотрел на папу, очевидно — обдумывая ответ.