Тайна старой леди

— Я наследник другого феода. Вашего ныне не существует, как самостоятельной единицы — он расположен в центре королевства и был присоединен к дворцовой территории. Все, что здесь написано о перевороте — правда. Все случилось из-за женщины. Но в том, что случилось, изрядная доля ее вины — ей следовало вести себя иначе. Пошла цепная реакция. Даже если кто-то и осуждал — вынуждены были в силу клятвы верности монарху выступить на защиту его интересов. И я ни в коем случае не осуждаю своих или ваших предков — просто отмечаю.

Кроме меня, у отца еще трое сыновей. Если вы категорически против того, чтобы Арианна ушла туда со мной, то я в состоянии обеспечить ей достойную жизнь и здесь. Я легализован в вашем мире, обеспечен. Сейчас живу у товарища, но уже приобрел участок на берегу озера рядом с ним. Большой участок. Мне тяжело жить в городе, и я думаю, что Арианне было бы приятно спроектировать и построить свой собственный дом, не ограничивая себя в средствах. Здесь я вполне способен защитить ее, если она станет моей женой.

Меньше всего я хочу спешить и настаивать, но ваш феод — собственность короля. Ваша мать была права — они не справляются. Поэтому Арианна нужна там. Это вопрос времени. Когда ей исполнится двадцать, ее заберут. Бэлле не следовало приглашать ее к себе. Ее могли увидеть не только мы.

Постоянного надзора за престарелой леди не было, но так случилось, что Арианна попала в поле зрения Алекса. Он увидел ее, выяснил, где она учится, дал знать нам. У него есть связи в благотворительном комитете. Это он предложил нам «курировать» студенческий бал. Нет ничего плохого в том, что мы подошли к ней. Я не настаивал ни на чем, просто рассказал, как обстоят дела, и что я чувствую к ней. И просил один поцелуй, чтобы мы определились в своих чувствах. Поверьте — он скажет ей обо всем.

Я хотел бы забрать ее туда… Вы не знаете, чего она лишается. Даже срок жизни несопоставим со здешним — мы живем в несколько раз дольше — высшая аристократия, подпитываясь через свою вторую сущность от силы наших земель. Но я понимаю, что реальная опасность существует. И готов оставаться здесь, с ней, пусть это и сократит нашу жизнь. А возможно — вскоре что-то изменится там. Я не хотел поднимать этот вопрос, пока не уверен, что мы с вашей дочерью обретем любовь. Прошу лишь о поцелуе, он решит все.

Папа прокашлялся: — Она ничего не чувствует к вам. Поэтому ваши слова о поцелуе и его действии звучат подозрительно. Это похоже на принуждение через внушение. Любовь не вспыхнет в одно мгновение — это нереально. Значит, дело в чем-то другом.

— Ваша дочь — не человек. Именно так появляются чувства у нас. На балу мы впервые видим друг друга — за редким исключением. Сначала мужчина ощущает исключительно притягательный запах девушки. Говорит ей об этом. Там не сомневаются — знают, что это правда. И она там же, в присутствии своих родителей, дарит свой поцелуй. Он скажет им обоим обо всем. Такова наша природа. Нет длительного периода ухаживаний, притирания, сомнений, узнавания. Любовь вспыхивает, как огонь. Зажигает мгновенно. И уже нет никакой неуверенности, все предельно ясно и понятно. Что в этом плохого или неестественного?

Правда, есть один момент, и я обязан озвучить его — первый поцелуй будит чувственность невесты. Консумация союза становится необходимостью для обоих. Если невеста принимает родовое ожерелье, это уже заключение брака на ментальном уровне. Она становится женой и уходит с мужем.

— Я против! — мама нервно ломала руки, — это дикость, я категорически против! Сначала настоящая регистрация брака, это же необратимо. А если что-то пойдет не так, ну, я не знаю… Я не отпущу, вы что, с ума сошли? Виктор, скажи! Мы вас совсем не знаем, куда она пойдет? Где ее потом искать? Почему мы должны верить вам на слово, вдруг все не так и что? Я буду смотреть, как уводят моего ребенка, чтобы… Виктор, не молчи! Это бред, гнусность какая-то, грязь!

— Успокойся. Никто ее никуда не уводит. Мы просто разговариваем. И ты что, потеряла невинность после нашей свадьбы? Мы тоже не стали ждать регистрации. Речь сейчас идет не об этом.

Я фигела от всего происходящего. В последнее время степень откровенности между мною и родителями зашкаливала. Я недавно и представить себе не могла, что мы можем запросто обсуждать такие вещи. Не симпатию к мальчику, а потерю невинности, дефлорацию, консумацию… черт! У меня горела физиономия. Неудобно почему-то было перед родителями. Сергей воспринимался как-то нормально и естественно. Он был абсолютно уверен в том, что все происходящее, а так же эти их обычаи — это нормально и правильно. Стоял совершенно спокойный и непробиваемый. Интересно, а он хоть немного понравился папе? Ярослав-то точно маму очаровал, может поэтому такое отторжение Сергея? Я уже поняла, что меня он точно не будет ни к чему принуждать и всматривалась в лица родителей. А они изучали кандидата в зятья.