Тайна стоит жизни

Волжский монастырь и примыкавший к нему Святовский поселок возвышались над широкой гладью реки. Золотые купола монастыря горели на солнце, как маяки, и виднелись на многие версты. До революции в престольные праздники, особенно в пасху, причаливали сюда пароходы с гостями из соседних губерний. Наезжали и представители духовенства из Петербурга. Окрестности монастыря и улицы поселка - тогда уездного городка - заполняла праздничная пестрая толпа. Двухсотпудовый колокол, ровесник монастыря, издавал густой, тягучий, как мед, звук, который далеко разносился по полям и волжским просторам, проникал в лесные чащи. Звук его заглушал на время молитвы и смех, песни и кабацкую ругань.

После праздников Святовск снова превращался в захолустье, каких было великое множество на окраинах Российской империи - с кривыми улочками, покосившимися домами, грязью, пылью, беспробудным пьянством.

Многое из всего этого видел Стеклов. И всякий раз, когда он смотрел на монастырь, вспоминал разные эпизода из далекого детства и юности, годы гражданской войны. Незаметно для себя мысли его возвращались к сегодняшним дням. Он тяжело вздохнул и сказал Галямову:

- Этот монастырь у меня вызывает двойственное чувство: с одной стороны, дорог как памятник прошлого, тесно связанный с моими предками, с другой - как заноза в сердце. - Майор досадливо махнул рукой: - Ну ее к лешему, эту занозу! И говорить о ней не хочется. Давайте-ка лучше обмозгуем, где людей расставим. Монастырь-то вон ведь какой…

К вечеру все уже были на местах. В вагончике остались Денисов и Измайлов. Рафкат Измайлов долго не мог привыкнуть к запаху краски, которая тут хранилась. Жаловался на головную боль. Но, в конце концов, появившееся невесть откуда нервное напряжение заставило забыть обо всем.

После того как стемнело и из-за туч выглянула луна, в вагончике стало прохладно. Измайлов прошептал: «Вот теперь благодать, вместе с жарой и запах улетучился». Он еще о чем-то шептал, но Денисов уже не слышал: до него донесся со стороны звонницы звук упавшего предмета. Оба смотрели в ту сторону. Луна, как назло, нырнула в тучу.

Сгорбленная черная фигура, словно тень, оторвалась от стены и бесшумно поплыла к скамейке. Измайлов сжал рукоятку пистолета. Денисов коснулся плеча Измайлова:

- Пошли.

Поочередно быстро вылезли из вагончика через люк, сделанный в полу.

Тем временем еле заметный силуэт уже находился у скамейки.

Денисов, пригнувшись, двинулся вдоль монастырской стены к звоннице. Он должен был опередить этот ночной призрак и задержать его.

Задача Измайлова была отрезать путь возможного ухода шпиона через Екатерининские ворота или к архиерейскому корпусу.

Выглянула луна, и ровный свет бесстрастно обнажил монастырские сооружения и двор. Черная фигура метнулась со скамейки к архиерейскому дому.

Денисов понял: его заметили. И он бросился за мужчиной, вытаскивая оружие.

- Стой! - крикнул он звонким голосом. - Стреляю!

Наперерез врагу рванулся Измайлов. В сложившейся ситуации шпиону деваться было некуда: бежать можно было лишь вправо, а там церковь да высокая монастырская стена.

Черная фигура в кепке с лицом, завязанным темным платком, метнулась к церкви Преображения.

Сухо треснул выстрел - это, не поворачиваясь, на звук выстрелил враг. Денисов, словно споткнулся, покатился по земле.

Измайлов дважды полыхнул в темноте из своего «ТТ», стараясь попасть в ноги противнику. Но тот добежал до церкви и юркнул в дверь.

Контрразведчик, ожидая выстрела, начал петлять. Но преследуемый не стрелял, и Измайлов благополучно добрался до входа. Как только открыл дверь - пуля цвикнула у самого уха.

Измайлов растянулся на каменном полу, больно ударившись коленками. Под внушительными сводами церкви торжествовала густая чернота. Лишь в маленькие зарешеченные церковные окошки скудно проникал лунный свет, расплывавшийся на полу чуть заметными желтыми пятнами, и что-либо различить было трудно. Когда он попытался ползти, грянул выстрел, гулко отдаваясь под каменными сводами. Пуля, выбив сноп искр, шлепнулась о кирпичную стену.

«Никуда ты теперь не уйдешь, - подумал Измайлов, лежа на полу. - Дверь-то одна».

Из дальнего конца зала вдруг послышался какой-то странный звук, очень сходный с тем, какой исходит при вращении мельничных жерновов.

«Что за чертовщина! - удивился Измайлов. - Уж не слуховые ли галлюцинации от напряжения? А, может, здесь есть еще какой-то выход, никому неизвестный?» При этой мысли он пополз по-пластунски в направлении звуков.

В голове снова заметалась мысль: «Чем же это он может издавать такие звуки? В помещении ничего нет».

Тут Измайлов вспомнил о фонарике. Поднял его над собой - яркий луч выхватил на противоположной стене потускневшие образы святых апостолов. И тут от неожиданности он замер: один из святых - самый крайний - медленно двигался!

Раздались выстрелы.

Лейтенант выключил фонарик и покатился по полу, - решил сменить позицию.