Тайна святого Грааля: От Ренн-ле-Шато до Марии Магдалины

Еще один момент, который встречается только у Вольфрама, — это вопрос, заданный Парцифалем, с помощью которого он излечил Короля-Рыбака. В отличие от других версий он интересуется не тайнами Грааля, а просто спрашивает: «Король, от чего ты страдаешь?» Ужасная и мучительная рана короля тотчас же затягивается. В тексте этого нет, но у нас создается впечатление, что король мог бы ответить: «Я не знаю». Итак, рана Анфортаса — это чистая иллюзия, а Парцифаль, задав вопрос, вызывает в нем озарение, необходимое для того, чтобы достичь такого состояния, где страданий не существует. Следовательно, Парцифаль исполняет здесь роль пробуждающего(и, стало быть, некоего будды),который совершает типичный для буддийского учения акт сострадания,благодаря чему души могут, наконец, выйти из своей телесной оболочки (индо-буддийской сансары)и, в конце концов, достичь экстатического блаженства несуществования в вечном свете невыразимого и непостижимого божества. Несомненно, в данном случае обряд совершенно не христианский. Он буддийский, но его можно также принять за катарский, поскольку он напоминает знаменитый консоламентум (утешение),который принимали «совершенные» и который окончательно освобождал их от сущего мира.

Ибо для катаров царство Света, раздробленное после восстания против Pistis Sophia(«Веры-Мудрости»), может быть восстановлено только тогда, когда будет спасена поздняя душа. Это исключает всякое понятие вечного осушения, и аналогичное понятие при тех же условиях мы встречаем и у буддистов. Действительно, для метафизики Востока не существует индивидуальной души, реальна только всемирная душа. Раз так, то и спасение не индивидуально, оно может охватывать только человечество в целом, и даже вообще всех живых существ. Поэтому долг каждого человека — это проявлять состраданиепо отношению к другим, дабы способствовать объединению того, что было разрознено, пробудить частицы всемирной души (Атмана)и собрать их воедино в Свете. Но для этого нужно прекратить все страдания людей, потому что все это дьявольские ловушки, иллюзии, знаменитая майя.

Когда Парцифаль исцеляет Короля-Рыбака, король не умирает, как в других вариантах истории. Наоборот, Анфортас молодеет и, оставив трон, который переходит к Парцифалю, посвящает себя служению Граалю. Он был ранен в генеталии — в наказание за плотский грех — и внезапно получил исцеление благодаря Парцифалю Чистому, преодолев свое либидодействием восхищения.Известно, что в восхищениискрывается пробуждение.Следовательно, Анфотрас пробудился, что равнозначно «состоянию благодати», если использовать христианскую терминологию.

Однако, несмотря на старания, которые прикладывает Вольфрам, чтобы представить историю в христианских красках, это не похоже на цистерцианскую мистику, которая ставит на первое место восторг от проявления божественной любви, от милосердия, а не сострадания,и уж совсем не похоже на образец, ведущий свое происхождение от своеобразной кельтской мифологии. В «Парцифале», бесспорно, прослеживается восточное влияние, вот только откуда оно взялось? В данном случае Вольфрам прячется за загадочным Киотом, но иногда позволяет себе намекнуть на некие источники, к которым якобы обращался последний.

Действительно, Вольфрам заявляет, что рукопись, найденная Киотом в Толедо, была написана неким Флегетанисом. Это имя является неумелой транскрипцией арабского выражения Фалак-Тани,означающего вторую небесную сферу, по каббале — небо Меркурия-Гермеса, находящегося под защитой «посланника богов и св. Аиссы, то есть Иисуса. Эта вторая небесная сфера управляет жизнью и духовными знаниями» ^[38]. Между тем, как утверждает Вольфрам, отец Флегетаниса был арабом, а мать — еврейкой. Но, похоже, что сам он был как раз язычником: «Он поклонялся тельцу, которого почитал за бога». Конечно, это намек на знаменитого «золотого тельца» и тавроболические культы Среднего Востока. Однако Флегетанис «умел предсказывать исчезновение каждой звезды и время, когда она вновь появлялась», благодаря чему Вольфрам причисляет его к астрологам, хотя он всего-навсего приобщился к религии, проповедовавшей реинкарнацию в адском колесе сансары,как индо-буддизм.