Тайна тайн. Беседы по трактату Лу-Цзы «Секрет Золотого Цветка»

Именно поэтому я предлагаю вам танцевать, петь и заниматься музыкой: я хочу, чтобы ваше тело вибрировало на максимальном уровне, чтобы ваше тело стало пульсирующим, струящимся явлением, рекой, несущейся к океану, а не затхлым болотом.

«…И я могу видеть все то, что не было взято, и все то, что не было отдано…»

Да, когда открывается твоя чувственность, бог становится доступным, и все тайны оказываются совсем рядом, потому что чувственность – это единственный способ познать таинственное. Чувственность означает, что ты открыта, что твои двери распахнуты, что ты готова пульсировать со всем существованием. Когда начинает петь птица, чувственный человек мгновенно ощущает, как ее песня эхом отзывается в глубочайшей сердцевине его существа. Бесчувственный человек вообще ее не слышит или слышит, как какой-то шум. Она не проникает в его сердце. Кукушка начинает петь в манговой роще – и чувственный человек сразу ощущает, как будто она поет не где-то далеко, но в самой глубине его души. Ее песня становится его песней, его стремлением к божественному, его тоской по возлюбленной. В это мгновение наблюдатель и наблюдаемое являются единым целым. Увидев прекрасный распустившийся цветок, чувственный человек распускается вместе с ним и вместе с ним становится цветком.

Чувственный человек текуч, подвижен. Какое бы переживание с ним ни случилось, он им становится. Видя закат, он становится закатом. Видя темноту ночи, прекрасную безмолвную тьму, он становится этой тьмой. Утром он становится светом. Он способен стать всем, чем является эта жизнь. Он вкушает жизнь во всем ее многообразии и потому становится богатым. Именно это и есть настоящее богатство. Слушая музыку, он становится музыкой; слушая звук струящейся воды, он становится этим звуком. Когда ветер проносится через бамбуковые заросли и слышится поскрипывание стволов, он не остается где-то далеко, он оказывается среди бамбуков и становится одним из них, становится бамбуком.

Дзэн-мастер сказал одному из своих учеников, который хотел рисовать бамбук: «Сначала пойди и стань бамбуком».

Этот ученик был признанным художником. Он получил высокую оценку искусствоведов и уже становился знаменитым. Но мастер сказал: «Сначала пойди в лес и несколько лет поживи среди бамбуков, стань бамбуком. В тот день, когда ты станешь бамбуком, можешь возвращаться и рисовать, но не раньше. Как ты можешь нарисовать бамбук, если ты не знаешь, что бамбук чувствует внутри? Ты можешь нарисовать изображение бамбука, но оно будет всего лишь фотографией».

Именно в этом разница между фотографией и живописью. Фотография никогда не сможет стать живописью. Как бы мастерски, искусно она ни была сделана, она останется лишь отражением периферии бамбука. Ни один фотоаппарат не может проникнуть в душу.

Сначала, когда только была открыта фотография, в мире художников прокатилась волна страха, что, возможно, теперь живопись утратит свою былую красоту и былую славу, поскольку фотография будет развиваться все больше и больше с каждым днем и затмит собой живопись. Эти опасения были абсолютно необоснованны. После изобретения фотоаппарата фотография, действительно, прошла большой путь развития, но параллельно с ней продолжала развиваться живопись – она училась новому видению, новому восприятию, осваивала новые измерения. В результате того, что живописи пришлось развиваться дальше, она обогатилась. До изобретения фотографии живопись выступала в роли фотоаппарата.

…Мастер сказал: «Сначала поживи в лесу». Ученик его послушался и в течение нескольких лет жил в лесу и находился с бамбуками при любой погоде, потому что, когда идет дождь, бамбук пребывает в одном настроении, в радостном настроении, а когда дует ветер, его настроение меняется. Когда светит солнце, все преображается в существе бамбука. Когда в бамбуковую рощу прилетает кукушка и начинает петь, бамбук замирает и становится очень восприимчивым.

Ученику пришлось прожить в лесу три года, прежде чем это случилось. Но однажды это случилось: сидя рядом с бамбуком, он вдруг забыл, кто он. Подул ветер, и он начал раскачиваться из стороны в сторону – как бамбук! Лишь много позже он вспомнил, что он надолго перестал быть человеком. Он проник в душу бамбука, – только тогда он стал рисовать бамбуки.

Эти изображения бамбуков, безусловно, обладали совершенно другим качеством, качеством, которое недоступно ни одной фотографии. Фотографии прекрасны, но они мертвы. Те рисунки были живы, потому что они показывали душу бамбука – во всей ее красоте, во всех ее проявлениях, при любой погоде. Там были грусть и радость, там были агония и экстаз, – все, что случается с бамбуком, вся его биография.