Тайна Темного Оплота

Всю дорогу вниз, в тюремные помещения, я, стараясь унять внутреннюю дрожь, думала лишь о том, как вести себя в камере. Есть ли у меня хоть какие-то шансы предотвратить то, на что они настроились? Кричать так, чтобы у них завяли уши? Наоборот, лежать неподвижно, как бревно, закатив глаза? Или, к примеру, вызвать у себя приступ рвоты, чтобы пробудить в них отвращение?

Те средства для задержки противника, которыми меня снабдили на случай внепланового побега, отобрали при обыске. Так что никакого оружия, кроме ногтей и зубов (последнее под вопросом), в моем распоряжении не оставалось.

До камеры мы добрались быстрее, чем я рассчитывала. Оно и неудивительно, учитывая малые размеры дворца.

Решетчатая дверь со скрипом открылась. С меня сняли наручники, втолкнули в камеру… И все. Стражники остались снаружи. Заперли дверь и молча разошлись. Я замерла в недоумении. А затем обессиленно опустилась на пол.

Глава 4

Долго просидеть в тишине и одиночестве мне не удалось. Думаю, еще не успел наступить рассвет, а звук шагов, эхом раскатившийся под низкими сводами, возвестил о приходе Уилфорта. Понятное дело, я напряглась, но вставать не стала. Лишь спрятала руки под мышками, а то еще увидит, что они дрожат. Тем более дрожат-то они, скорее всего, от холода. Здесь точно не теплее, чем на улице, а плащ остался наверху.

Уилфорт пришел один, без сопровождающего стражника. Странно, я думала, меня первым делом поведут на допрос. Остановившись у зарешеченной двери, он устремил на меня испытывающий взгляд.

— Не спится? — мрачно буркнула я, смотря устало и одновременно с вызовом.

— Тебе, я вижу, тоже, — не остался в долгу он.

Я безразлично пожала плечами. Полагаю, недосып — это сейчас последняя из моих проблем.

— Зачем ты это сделала? — спросил Уилфорт, подойдя к решетке вплотную. — Нет, ситуация мне в целом ясна, — добавил он, видя, как я скривила губы. — Тебя завербовали в Темном Оплоте и отправили в Иллойю, чтобы меня убить. Приказ, скорее всего, отдал либо Роберт Кеннингтон, либо Брайан Коллинз. Впрочем, существует небольшой шанс, что это был некто третий. Тебя снабдили оружием, капсулой, ядом, который уже нашли при обыске в твоей комнате. Все это понятно. Как видишь, мне даже нет смысла тебя допрашивать. Мне интересно другое.

Немного подумав, он сел прямо на пол, так же как сидела я, только с другой стороны от решетки. Весьма существенное различие.

— Почему ты согласилась это сделать? — Вопрос был задан без упрека, без ненависти, без презрения победителя к побежденному. Спокойно. Будто ему просто интересно узнать ответ. — Ведь ты не убийца.

— С чего ты взял? — с глухим смешком отозвалась я. — Может быть, на моем счету уже пятьдесят трупов.

— И на пятьдесят первом у тебя вдруг дрогнула рука, — фыркнув, подхватил он. — Нет. Будем считать, что я разбираюсь в людях. Убийство тебе в новинку. Так почему?

Смысла увиливать и отмалчиваться я не видела.

— Потому что настоящий убийца — ты.

Я смотрела на этого человека — и не могла, не была готова видеть в нем Сэнда. Требовалось приложить усилие, напоминая себе о шраме, который скрывался теперь под одеждой. Что ж, стало быть, Сэнд был всего лишь иллюзией, обманкой, как, собственно, и полагается на маскараде. Вера в то, что светлый аристократ может быть достойным человеком, таяла на глазах.

— Что за чушь? — нахмурился Уилфорт.

— Это не чушь, — отрезала я. — Для того чтобы быть убийцей, необязательно собственноручно держать кинжал. Достаточно отдать соответствующий приказ.

— Логично, — бесстрастно кивнул Уилфорт. — Стало быть, пославший тебя сюда человек — убийца. При чем тут я?

Его лицемерие, его цинизм, то, с какой легкостью он переводил стрелки на Брайана, бесило меня все сильнее. Брайан, возможно, не идеал, но Уилфорт в тысячу раз хуже.

— Ты хочешь уничтожить не одного человека, а целую масть. Так что не перекладывай с больной головы на здоровую.

Удивление, написанное на лице Уилфорта, казалось настолько искренним, что мне захотелось в срочном порядке записать его на ведущую роль в лучшем городском театре.

— С чего ты взяла?

Этот вопрос окончательно вывел меня из себя.

— С чего я взяла? — Я в бешенстве вскочила на ноги. — Только не надо морочить мне голову! Да, ты победил, я здесь, в камере, и больше уже отсюда не выйду. Но то, что я знаю, я знаю, и уж этого тебе не отнять! Все годы своего правления ты притеснял настрийских темных, поддерживал творящийся против них произвол, подписывал несправедливые приговоры!

— Ты снова несешь ерунду, — процедил он.

Ерунду, как же! Да одного взгляда на его перекошенное от злости лицо достаточно, чтобы понять: именно так дело и обстоит.

— Хочешь сказать, не ты отдал приказ закрыть школы для темных?

— Я, но на то есть причины.

— А вот в этом я нисколько не сомневаюсь!

— Какое «очаровательное» толкование фактов!

Он тоже поднялся на ноги, разозлившись не меньше меня.