Тайна Темного Оплота

Стражник послушно зашагал прочь, чисто символически прикрыв решетчатую дверь. Я исподлобья посмотрела на «гостя».

— В прошлый раз мы неудачно закончили разговор, — сообщил он. — Мне не следовало выходить из себя. Давай теперь постараемся поговорить спокойно.

— Спокойно — это когда я со всем соглашаюсь? — Вот вроде бы и решила в прошлый раз, что злить этого человека — не в моих интересах, а яд все равно сам собой капает с языка. — И как ты собираешься это устроить? Отвести меня в комнату для допросов — и через день-два я стану как шелковая? Или «день-два» — это я себе польстила и пары часов будет достаточно?

— Поэтому ты пыталась принять яд? — оживился Уилфорт, словно поймал меня на горячем. — Была уверена, что в настрийских тюрьмах над темными заключенными всячески издеваются? Настолько изощренно, что лучше сразу лишиться жизни?

— Тебе-то какое дело? — пробурчала я, отворачиваясь.

Несоответствие между «обещаниями» Марома, а затем и Брайана и реальностью я, безусловно, заметила, и это нервировало. Нет, сам факт, что их предсказания не сбылись, бесспорно, радовал. Но вот несоответствие… Почему мне с такой уверенностью пророчили страшные издевательства, на которые пока не было даже намека?

— Мне любопытно, откуда у тебя такое предубеждение против светлых, — ответил между тем Уилфорт.

— У меня нет предубеждения против светлых! — вскинулась я в праведном возмущении.

— Неужели? — насмешливо изогнул брови он.

После чего бесцеремонно уселся в моей камере на полу. И на меня посмотрел с намеком, дескать, в ногах правды нет. Я сердито сверкнула в ответ глазами, но, согласившись со старой мудрой истиной, все-таки устроилась неподалеку от него.

Было в его позе что-то спокойное и небрежное, вдруг остро проассоциировавшееся у меня с Сэндом. Я мотнула головой, будто отгоняя наваждение. Сэнда нет и никогда не было. Все это — просто обманка.

— Судя по тем выводам, которые ты делаешь из немногочисленных фактов, я заключаю, что речь идет именно о предубеждении, — развил свою мысль Уилфорт. — К примеру, вчера ты обвинила меня в убийстве восьмерых темных, шестеро из которых — школьники. Какие у тебя основания для подобных обвинений?

Я прикусила губу, уже понимая, что мое объяснение убедительно не прозвучит.

— Мне сказали об этом люди, которым я доверяю, — тем не менее озвучила его я.

— Те же, кто сказал, будто у меня в тюрьме заключенных женщин насилуют и пытают? — эдак небрежно поинтересовался Уилфорт.

Я стиснула зубы. Очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым, да вот беда — ничего подходящего под рукой не было.

— Я не убийца, — уже без издевки произнес Уилфорт. — И тем более не убиваю детей.

— Угу, еще скажи, что женщин ты не бьешь, — проворчала я, прикладывая руку к ноющей челюсти.

Все зубы, к счастью, остались на месте. Один недостаток: теперь у меня не получится широко улыбнуться беззубой улыбкой и порадовать собеседника сообщением: «Дорогой, я — твоя законная супруга!»

Уилфорт скривился.

— Вообще-то не бью, — заявил он, отводя глаза. — Я хотел извиниться. У меня не было выбора: если бы я тебя не ударил, ты точно успела бы проглотить капсулу.

— Еще скажи, что тебе было меня жаль, — буркнула я себе под нос.

Говоря откровенно, конкретно на этот его поступок я не злилась, просто к слову пришлось.

— Представь себе, да, — откликнулся Уилфорт. — Может быть, ты не заметила, но мне было приятно твое общество. Впрочем, ты не могла не заметить, раз пыталась воспользоваться этим фактом, чтобы напоить меня ядом из флакона.

Я опустила глаза. Тут крыть было нечем. Флакон, конечно же, нашли при обыске, а остальное он сопоставил. Мне стало невероятно стыдно, хоть я и пыталась убедить себя в том, что такое чувство неуместно. Отрицать было глупо, извиняться — тем более. Чтобы оправдаться хоть в чем-то, я посмотрела Уилфорту в лицо и с напором заявила:

— У меня нет предубеждений против светлых. Я знакома со многими, и среди них есть прекрасные люди.

— Ну, это классика жанра, — хмыкнул Уилфорт. — Именно так и рассуждают люди с предубеждениями. «Эти светлые — страшные мерзавцы. Нет, мои знакомые а, б и в — отличные люди, но они — исключение».

— Многие светлые прекрасные люди, — сквозь зубы исправилась я, чувствуя, что краснею.

— Здесь холодно, — заметил вдруг Уилфорт.

Похоже, только что сообразил.

— Что ты говоришь! — с сарказмом протянула я.

Он встал и вышел за дверь, на ходу подзывая стражника. Вскоре вернулся, один, и снова уселся, как прежде.

— Итак, ты говорила, что среди светлых много хороших людей, — заметил он, словно и не отвлекался на несколько минут. — И за этим явно должно было последовать какое-то «но».

— Оно есть, — подтвердила я. — Хороших людей много, но и притеснения темных — не выдумка. И их массовое уничтожение двести лет назад — не плод фантазии людей с предубеждениями. Оплот появился не просто так.

— Согласен, — кивнул Уилфорт. — Это чрезвычайно неприятная страница истории, которую большинство современных настрийцев предпочли бы забыть.