Тайна тевтонского замка

— Да, это был страшный период в жизни ордена, — тяжело вздохнул брат Стефан. — Сколько невинных жертв и мученических смертей! Но мы можем попытаться найти информацию о вашем предке в архивах. — Эконом включил «заснувший» ноутбук. — Современные технологии — это так удобно. Мы провели колоссальную работу и оцифровали большую часть документов, систематизировали их, разложили по полочкам жёсткого диска — и вот, пожалуйста! — Брат Стефан легко поднял ноутбук со стола. — Весь архив в одном переносном кейсе. Можно взять его в поездку, на встречу. Нужные документы всегда рядом, и не надо трепетать от страха, что в твоих руках рассыплется в прах очередной ценный пергамент, хранящийся в бумажном архиве. Знаете, меня всегда поражала та педантичность, с которой наши братья вели документооборот. У нас есть информация почти по каждому рыцарю и священнику, не говоря уже о руководстве. Так, — эконом застучал по клавиатуре. — Для начала запросим данные по Готтлибу фон Зальму.

— Это было бы интересно.

Маша заметила, как побледнел и напрягся Готтлиб.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Ваша супруга не знает немецкий? — поинтересовался эконом.

— Не настолько, чтобы участвовать в разговоре, — ответил ему рыцарь и взглянул на Машу: — Он ищет информацию о Готтлибе фон Зальме. Сейчас я услышу о своей судьбе…

— Держись, — она взяла его за руку.

— Вот, пожалуйста, — проговорил брат Стефан, глядя в экран. — Барон Готтлиб фон Зальм. Родился в 1807 году, в рыцари посвящён в 1839, умер…

Готтлиб стиснул Машину ладонь.

— Странно, — удивлённо взглянул на него эконом, — здесь нет даты смерти вашего предка. Только указано, что ему было доверено важное задание самим императором. Даже удивительно, почему так мало информации. Может быть, вы поделитесь своей?

— Обязательно, — кивнул Готтлиб и быстро перевёл разговор в другое русло. — Сейчас меня больше интересует троюродный брат прадеда.

— Давайте поищем. Фон Зальм… Хмм, — брат Стефан нахмурился. — В те годы среди священников не было фон Зальмов.

— А я и не утверждал этого. В роду фон Зальмов иногда рождались девочки, которые выходили замуж и брали фамилию мужа. Мы не знаем ни имени, ни фамилии предка, пострадавшего во время войны.

— Как же мы сможем отыскать по нему информацию? — удивился брат Стефан.

— Прадедушка упоминал о замке Мариенбург, в котором нацисты проводили обряды ордена. Якобы его троюродного брата забрали туда, и больше о нём никто не слышал.

— Сочувствую, — покачал головой эконом. — В Мариенбурге почти всё было уничтожено. Если там и были какие-то сведения по вашему предку — они не сохранились. Мне очень жаль. Но давайте вернёмся к тому, с чего мы начали. Сестра Анна говорила что-то о личных вещах Готтлиба фон Зальма?

— Да, конечно. Мы смогли взять с собой лишь малую их часть. — Рыцарь достал из сумки плащ и шляпу. — Сами понимаете, граница.

— Понимаю, понимаю. — Брат Стефан с интересом принялся осматривать вещи. — Послушайте, они выглядят почти как новые! Неужели так хорошо сохранились? Или… новодел? — Эконом с подозрением взглянул на Готтлиба.

— Это работа самого Мадершпегера! — возмущённо воскликнул рыцарь. — Его мастерская изготовила одежду не одному десятку братьев. Посмотрите на искусное серебряное шитьё — визитную карточку мастера! Вам это подтвердит любой эксперт!

— У меня нет причин не верить вам, — успокоил его эконом. — А записи? Вы привезли их?

— Записи остались дома.

— Очень жаль. Плащ и шляпа — это, безусловно, ценный дар. А что-то ещё у вас есть?

— Меч. Личный меч барона с его рыцарским гербом на рукоятке.

— О! — воскликнул брат Стефан. — Меч — это превосходно!

— Он тоже остался дома. Не представляю, как его можно перевезти через границу.

— Без проблем! Отдать в австрийское посольство в России. В дипломатической миссии работают два брата и фамилиар ордена. Я предупрежу их о вашем звонке. Вы ведь хотите, чтобы меч занял достойное место в нашем музее?

— Несомненно, — улыбнулся Готтлиб. — Но давайте вернёмся к теме Мариенбурга. До меня дошли сведения, что после войны всплыли некоторые факты, касающиеся деятельности нацистов в замке.

— Очень мало, — покачал головой брат Стефан. — К тому же их засекретили спецслужбы, так что в архивах ордена вы ничего не найдёте.

— Это было в послевоенные годы. А потом? Я слышал, что на старости лет некоторые из бывших офицеров рейха раскаялись и предали гласности свои воспоминания. Одни выпустили мемуары, другие написали покаянные письма.

— Да-да, перед лицом близкой смерти многие испытывают угрызения совести, — согласился эконом.

— Возьмём, к примеру, штандартенфюрера СС Людвига фон Мирбаха, — продолжал Готтлиб. — В своих поисках я наткнулся на его имя и узнал, что он являлся одним из руководителей операций, проводившихся в замке.

— Людвиг фон Мирбах… — задумчиво произнёс брат Стефан. — Что-то знакомое.

— Мне удалось отыскать его внука, и тот подтвердил, что дед перед смертью отправлял письма в Вену, в резиденцию ордена.