Тайна трагедии 22 июня 1941 года

Некоторые эксперты считают, что в ЗапОВО также проводились определенные мероприятия по Директивам НКО и ГШ от 15–18 июня 1941 г., что объясняет появление приказов о начале выдвижения к границе. Однако сами же офицеры ЗапОВО, допрошенные по горячим следам в июле 1941 года и особенно те, кто выжил в Бресте, заявили прямо, что командующий Павлов до них не доводил эти приказы. А когда на заседании суда военного трибунала их всех свели на очную ставку, Павлов Д. Г. элементарно стал юлить и выкручиваться. Лично мне кажется, что таким поведением, он пытался «спрятать свою преступную халатность», которая и привела в итоге к полному разгрому Западного фронта. Любой здравомыслящий человек, изучая протоколы допросов Павлова, поймет, что поведение Героя Советского Союза, генерала армии, принимавшего до этого не единожды вполне разумные и ответственные решения, такое поведение вдруг перед 22 июня 1941 г., перед нападением Германии на СССР, о котором он был оповещен, как и все другие командующие округов за несколько дней до нападения, не будет казаться только тупой «халатностью и неисполнением своих должностных обязанностей».

Одно из главных обвинений Павлова заключается в том, что он просто не доводил до своих подчиненных эти самые приказы НКО и ГШ о начале выдвижения войсковых соединений к границе. А командующий КОВО М. Кирпонос далеко не до всех довел эти приказы, об этом пишет в своих мемуарах маршал Рокоссовский. Все удивительно просто, — не довели приказы из Москвы от 13–18 июня 1941 г. до подчиненных, вот и… разгром Западного фронта. Части остались в казармах, их там и расстреляли утром 22 июня, а самолеты и артиллерию загнали ближе к границе, а зенитные подразделения загнали на полигон под Минск, подальше от границы.

Это самый простой пример предательства. К примеру, не выполни или спрячь приказ НКО и ГШ о выдвижении к границе навстречу противнику, который уже через несколько дней нападет, или протяни время и покажи, что этот приказ уже просто не выполнить, а потом «старый друг» Г. К. Жуков расскажет в своих мемуарах, что таких приказов вообще не было. Но тут, правда, возникла одна неувязка, — сам же Жуков и настоял на расстреле Павлова. Наверное, следы заметал, боялся, что и его рядом могут поставить за то, что не проверил выполнение собственных приказов?!

По ходу допросов Павлов как будто признает личную ответственность, и личную вину, но всячески уклоняется от признания именно заговора и участия в нем, организованного в сговоре группой командиров высшего звена. Дело в том, что обвинение по ст. 58 — «измена родине и заговор» группой лиц однозначно тянул на расстрел. А вот некая «халатность» и «неисполнение своих должностных обязанностей» могло помочь отделаться понижением в должности и отправкой на фронт. И когда в Политбюро решался вопрос об участи Д. Г. Павлова и мере его наказания, то не все члены Политбюро голосовали именно за «расстрел». Сталин, например, был категорически против расстрела Павлова. Но факты показывают, что не все подчиняется «воле тирана». На расстреле настоял именно Г. К. Жуков. Он объяснял свою точку зрения тем, что его и Наркома обороны Директивы от 15–18 июня 1941 года о приведении всех войск Западных приграничных военных округов в полную боевую готовность и о выдвижении частей к границе, Павлов умышленно просаботировал и это в итоге действительно привело к общему развалу фронта и сдаче Минска на 6-й день войны. Конечно, это было тяжелое преступление Павлова, и никакого другого наказания, кроме расстрела, быть не могло. Но ведь Жуков боялся не этого, он страшился, что Сталин узнает правду, что Директивы от 12–13 и 15–18 июня 1941 года, которые инициировал и санкционировал лично И. В. Сталин, Тимошенко-Жуков ни единого разу не проверили их исполнения, не забывая при этом регулярно заниматься «успокаиванием» и «настраиванием» командующих ЗапОВО и КОВО. В то же время, уже после смерти И. В. Сталина, когда Г. К. Жуков стал первым подручным подлого фальсификатора Хрущева с тем, чтобы свою вину и вину Наркома Тимошенко за разгром почти всей довоенной РККА и гибель миллионов мирных граждан, переложить на Сталина и подло-бессовестно лгать, что якобы «никаких директив вообще не было, так как Сталин не разрешал приводить войска в боевую готовность, перемещать и рассредотачивать их на границе», и «план Шапошникова Сталин приказал изменить». Вот так и лгал Жуков всю оставшуюся жизнь, и потому и на убийство Берии пошел, потому что боялся, что у того наверняка был «компромат» на некоторых полководцев как у главы НКВД-МГБ с 1938 по 1945 годы, и особенно по их действиям в 1941 г., что гитлеровцы до стен Кремля дошли за четыре месяца.

Глава восьмая

Какие основания позволяют считать, что именно военный генералитет повинен в трагедии 22 июня 1941 г. Как Жуков отменил, утвержденный Сталиным план отражения агрессии от 18. 9. 1940 г. и что из этого вышло! Катастрофический провал военного генералитета с направлением главного удара!