Тайна трех подруг

— Какого самолета? — удивилась в свою очередь Ма. — Они на день рождения к товарищу ходили, и кто-то принес метиловый спирт. Почти все гости и отравились. Сергей еще в «скорой» по пути в больницу скончался, а Вера, видать, выпила меньше, так еще три дня за жизнь боролась. Только Сергея похоронили, а тут — и Верочка следом… В последние минуты Павлика к ней в палату пустили попрощаться. Наверное, не надо было. Ему тогда только-только одиннадцать исполнилось. Думали, с ума сойдет ребенок. Как он кричал тогда, бедный: не умирай, мамочка, не оставляй меня одного!.. Так у него на руках и скончалась. Восемь человек тогда умерли после этого дня рождения, будь он проклят.

Сраженная суровой правдой, Рината оглянулась на Павла, но тот не слышал их с Нюсей разговора. Сидел на лавке, опустив голову, и так крепко сжимал руками прутья ограды, что побелели костяшки пальцев. Плечи его вздрагивали от сдерживаемых рыданий, и жене в тот момент он казался не большим и сильным мужчиной, скорее маленьким мальчиком, только что еще раз пережившим горечь утраты и нуждающимся в утешении.

Но с людьми происходят порой такие страшные несчастья, что любые утешения бессмысленны, а неловкие соболезнования только растравляют раны. Горе можно превозмочь, но забыть о нем нельзя, и потому оно остается навсегда с тобой. И Рината к мужу не подошла. Принялась помогать Нюсе сгребать с могил опавшую осеннюю листву и решила не говорить с Павлом о том, что сегодня узнала. Авиакатастрофа так авиакатастрофа, если ему так легче.

Позже в случайном разговоре с Гошей ей открылось, что в летное училище Снежин действительно пытался поступить, но причиной неудачи оказалось вовсе не состояние здоровья — он просто срезался на первом же экзамене, получив двойку по математике. Что ж, сердце так сердце!

Сама Рината переживала, что загнала себя в тупик придуманной историей со своими погибшими родителями и не рассказала о магаданской бабушке. Теперь она боялась сообщить Марии свой домашний адрес, потому что пришел бы ответ, и Павел узнал бы биографию жены в полном объеме. Собственная ложь казалась ей страшнее измышлений мужа. И фантазерка примирилась с мыслью, что о свидании с бабушкой придется до поры до времени забыть.

Смирилась она и с тем фактом, что у Павла в течение довольно долгого время была постоянная любовница. Правда, было это еще до встречи с Ринатой, но легче от этого не становилось, потому как брошенная девица оказалась весьма злопамятной и надоедливой. По-видимому, она четко знала, когда Павла не бывает дома, потому что звонила именно в это время и сначала просто дышала в трубку, а потом, осмелев, принялась говорить гадости и пугать, что муж все равно «тебя, бледную поганку» бросит, потому как и сейчас тайком наведывается к своей «настоящей любви».

Тексты разнообразием не отличались, и Рината обычно молча опускала трубку на рычаг. Но однажды в ответ на заявление о том, что Павел не далее как вчера якобы был у незнакомки и занимался с ней любовью, законная жена вдруг неожиданно для себя самой выпалила: «Не мыло, не сотрется!» — выразив, таким образом, полное равнодушие к возможности измены со стороны мужа. Но звонки не прекращались до тех пор, пока однажды вернувшийся с работы Павел случайно не поднял трубку стоящего в коридоре параллельного аппарата. Рината совершенно опешила, когда в злобное шипение неудачливой соперницы вдруг вклинился спокойный и уверенный голос.

— Слушай, ты, прошмандовка подзаборная, еще раз побеспокоишь мою жену — я тебе твои кривые ноги повыдергаю.

Рината, несмотря на неоднократные разоблачения мужа во лжи, свято верила ему в одном: он ее любит, и он ей верен. Первое Павел доказывал ей каждый день, а во втором просто не было причин сомневаться.

Глава 6. Дети, сбережения и тревоги

Как-то Лана, отозвав Ринату в сторонку, таинственным голосом спросила:

— Ты за Наташкой ничего не замечаешь?

— Ворует металлическую стружку? — беспечно рассмеялась подруга.

— Если бы! По-моему, она беременна.

— Да что ты, — поразилась Рината, — не может быть! Она просто еще больше располнела на столовских кашах.

— Конечно, располнела, но исключительно в некоторых местах.

— Ну, не знаю… Мне кажется, беременные должны как-то по-особому себя вести. Ее бы тошнило, например, а Наташка ест за двоих.

— Вот именно: за двоих! И я тебе вот что скажу: судя по всему, она уже приехала в Тольятти беременной… А бедный Гоша все вокруг нашей Сероглазки увивается…

В тот же день, внимательно и пристрастно оглядев фигуру подруги с заметно округлившимся животиком, Рината погнила к выводу, что, пожалуй, Наташка и впрямь беременна. Как-то вечером Снежина забежала к девочкам в общежитие и, выбрав удобный момент, перевела разговор на тему материнства. Сказала, что никак не может «подхватить» и Павел начал уже беспокоиться по этому поводу.

— Ну и радуйся, — успокоила Лана. — Чего спешить! Вы молодые. Поживите пока в свое удовольствие, а с эти хлопотным делом всегда успеете намаяться.

Стоявшая у окна Наташа подошла к подругам, присела на краешек стола и спросила: