Тайна трех подруг

— Вы специально завели этот разговор? У меня это уже так заметно?

— Что заметно-то? — прикинулась дурочкой Рината.

— Ладно вам! И на заводе, и в общаге — все уже косятся. Так и быть, удовлетворю ваше любопытство: да, я беременна и в мае собираюсь рожать, — с вызовом сообщила девушка и вдруг по-детски расплакалась, закрыв лицо ладонями.

— «Это же уже через три месяца! — охнула Снежина. — Господи, что ж ты будешь делать одна с ребенком? А он-то — кто? Ну, парень твой? А родители? Знают?

— А по-вашему, почему я здесь?!

И Наташка впервые поведала подругам свою незатейливую девичью историю. Тысячи подобных происходят ежегодно по всей стране с различными вариациями романтического начала и неизбежно одинаковым печальным концом. Все было просто и больно. Наташа жила в небольшом волжском городке Димитровграде. Влюбилась в одноклассника, красивого спортивного парня, заводилу и отличника, претендующего на золотую медаль. Возлагать особые надежды на то, что среди всех девчонок Евгений выделит именно ее, скромненькую пампушку из рабочей семьи, не приходилось. Но ведь и ни с кем другим, насколько было известно, предмет ее тайных воздыханий тоже не встречался!

И вот в конце десятого класса, зная о том, что он собирается уезжать в Москву и поступать в МГУ, Наташа решилась на авантюру. Подошла к парню и попросила позаниматься с ней математикой, поскольку он силен в этом предмете, а она мечтает об экономическом факультете. Женя согласился помочь однокласснице подготовиться к экзамену в вуз, и она стала приходить к нему домой…

— Судя по всему, дозанимались! — резюмировала Лана. — И что он? Укатил в свою Москву и написать забыл?.. Ладно, не реви, прорвемся.

Но Наташа уже не ревела и окончила свою историю относительно спокойным, чуть ли не безучастным голосом. Евгений действительно укатил в Москву, обещал написать, но письма она так и не дождалась. Сначала и Наташа очень просилась в Москву, умоляя мать дать ей шанс испытать свои силы и попробовать поступить в институт. Но та отвечала, что это блажь и не настолько ее дочь умна, чтобы претендовать на столичный вуз. А если б и удалось, то кто ее будет содержать все пять лет учебы? Семья-то простая, небогатая, младшего брата еще растить и растить, а ей, девчонке, хватит и местного техникума.

О том, что медалист Евгений сдал на «отлично» единственный экзамен и стал студентом МГУ, влюбленная девушка узнала от его мамы, случайно встретив ее в магазине. А о том, что устроили ее родители, когда Наташа призналась, что беременна, лучше было и вовсе не вспоминать.

После грандиозного скандала, когда мать хлестала ее по щекам и кричала, что лучше б сделала в свое время аборт, чем вырастила шлюху, девушка собрала свои вещи и рванула в Тольятти — ближайший к ее городку крупный индустриальный центр, где можно было устроиться на работу и поселиться в общежитии.

— Слушай, давай ему напишем! — предложила Рината. — Может, этот Женя любит тебя и будет рад узнать, что скоро у него родится ребенок.

— Не любит. Не будет, — жестко ответила Наташа, и девчонки, поняв по твердости тона, что подруга уже все для себя давно решила, вернулись к этому разговору лишь три года спустя.

В марте Снежин собирался отметить свои именины. Впервые за последние тринадцать лет. Дело было в том, что этот день выпадал между двумя траурными датам и — смертью отца и матери. Когда Павел принялся загружать холодильник закупленными для приема гостей продуктами, Ба шаркающей походкой приблизилась к нему и прошептала:

— Нечего отмечать, Павлуша. Не праздник.

— Да, не праздник! — взорвался вдруг внук. — Всю жизнь сплошные похороны! Понимаю, ты похоронила мужа и сына, потом дочь и зятя. Но я-то живой! Сколько еще лет я должен отмечать день своего рождения на кладбище? Ты, Ба, мертвых любишь больше, чем живых. Чтобы ты подумала хоть раз обо мне, надо чтобы я умер!

Рината стояла закусив губу и сжавшись от страха. Она впервые слышала, чтобы муж так кричал, да еще и на свою бабушку, к которой всегда относился бережно. Ей казалось, что Ба немедленно разобьет паралич, и она была готова подхватить старушку, если та начнет вдруг падать. Но Ба, видимо, не так-то просто было пронять. Она лишь в обычной своей манере шепотом принялась увещевать внука:

— Не кричи так, Павлуша. Вредно нервничать.

Но тот уже закусил удила.

— А жить как в гробу — не вредно? Ты и Нюсину жизнь загубила, не позволяя ей выйти замуж из-за своего вечного траура: девять дней, сорок дней, полгода, год, десять лет! Пока все ее женихи не разбежались. Так она и высохла старой девой, а ведь красивой девчонкой была! Я видел ее фотографии.

— Что ж Нюся. Пусть выходит, — разрешила Ба.

— Конечно, теперь пусть выходит, когда ей уже сорок два! Но я тебе — не Нюся. Я хочу жить по-человечески и буду отмечать свой день рождения! Слышишь? Буду!

— Слышу, слышу, чай не глухая, — спокойно ответила старушка и пошла вон из кухни.

А Рината стала отчитывать мужа: