Тайна трёх государей

– Сюжет про Парсифаля, который ищет нечто бесконечно ценное под названием Грааль, придумал француз Кретьен де Труа, – продолжал учёный тоном опытного лектора. – Однако ещё мудрый Соломон заметил, что нет ничего нового под солнцем. Для первого в истории рыцарского романа де Труа обработал языческие легенды и кельтский фольклор предыдущих столетий, а его последователь немец фон Эшенбах взял ещё шире и включил в свою поэму выжимки из трудов по иудейскому мистицизму, каббалистике и алхимии заодно с историей Божественных Королей.

По ходу рассказа Книжник несколько раз произнёс на латыни – Rex Deus, и Салтаханов припомнил нашумевший американский роман про женитьбу Иисуса на Марии Магдалине. Речь там шла о потомстве от этого брака – Божественных Королях, кроме которых якобы никто не имел права на царский престол.

– В незаконченной поэме Кретьена де Труа можно встретить упоминание о Граале как о чаше, – говорил Книжник. – Очевидно, автор упрощал смыслы в угоду примитивной публике и пытался не дразнить церковь. Простая и понятная чаша вполне подходит на роль святыни. Его книгу читали, не задумываясь, как приключенческий роман о рыцарях и прекрасных дамах.

– Зато Вольфрам фон Эшенбах был настоящим воином, – говорил Книжник. – Он оказался намного смелее своего предшественника и не заигрывал с читателями. В новом сюжете Грааль утратил конкретную физическую форму: это или некий камень, или вообще Свет. Автор превратил поиски Грааля в личное восхождение героя к вершинам духа без посредничества церкви, а это самая настоящая альбигойская ересь. Но тогда в Европе уже процветала инквизиция, и за такие мысли можно было легко угодить на костёр. Что заставило фон Эшенбаха написать революционный роман и пренебречь опасностью?

– Надо полагать, в книге зашифровано сообщение о том, что Грааль – это не очередная церковная реликвия, но духовная ценность, превосходящая любую реликвию в принципе, – говорил Книжник. – Религиозные реликвии искусственны, именно поэтому вторая заповедь прямо запрещает им поклоняться. Грааль открывает путь к Всевышнему не через выполнение обрядов или денежные взносы в церковную казну, а благодаря духовному росту того, кто к Нему стремится. Поэтому в романе Грааль – это источник неземного Света. Но вот ещё интересные строки.

По заведённому порядку
На камень дивную облатку
Небесный голубь сей кладёт.
Так повторяется из года в год…
Облаткою Грааль насыщается,
И сила его не истощается,
Не могут исчерпаться никогда
Ни его питьё, ни его еда,
Ни сокровища недр, ни сокровища вод.
Ни что на суше, в реке или в море живёт.

– Здесь описано устройство, которое регулярно получает подпитку с небес, ниоткуда, из пространства, – говорил Книжник. – Если добавить упоминания о том, что на поверхности Грааля посвящённый может прочесть письмена, сходство со скрижалями и Ковчегом Завета делается ещё более очевидным. Наконец, если вспомнить средневековых философов, которые воспринимали Грааль как символ древних знаний, собранных воедино, – сходство становится практически полным.

Грааль – это камень особой породы.
На наш язык пока что нет перевода,
Он излучает волшебный свет!
Но как попасть в Граалево братство?
Надпись на камне сумей прочитать!

– И последнее соображение. – Казалось, Книжник издевается. – Мы знаем, что истории о Граале уходят корнями в дохристианские времена. Столь ценной, поистине божественной святыней мог быть только Ковчег Завета: на тот момент ничего подобного не существовало больше ни у одного народа. Впоследствии святыня без проблем стала христианской – это говорит о её монотеистической сущности. А единобожие в то время исповедовали только иудеи.

Тут Салтаханов почувствовал, как в мозгу что-то намертво закусило, и остановил запись. Грааль может быть Ковчегом Завета и наоборот – какая разница? Такая реликвия, сякая реликвия… Чашу тоже могли перевозить в ларце.

В тупик ставило то, что Ковчегов минимум три. Вряд ли один и тот же сундук прибыл два тысячелетия назад на Волхов, восемьсот лет назад путешествовал по югу Франции, а двадцать пять лет назад приехал с Одинцовым и Вараксой из Эфиопии.

Технически Салтаханов, конечно, мог представить себе этот заковыристый маршрут: Андрей Первозванный доставляет Ковчег из Иерусалима к Ладоге, оттуда святыня каким-то образом попадает к средневековым европейским рыцарям, после чего перемещается в Северную Африку и потом со спецназовцами путешествует обратно в Россию. Салтаханов мог напрячь фантазию, но…