Тайна трёх колец

Гертруда фыркнула, но засеменила вверх по стене передними копытцами, а Крепыш и Гизмо подпихивали её снизу. Свинья поднималась всё выше и выше, пятачок постепенно приближался к панели с кнопками.

– Ты готов, Макс? – крикнула Гертруда.

– Ага! – отозвался Макс.

Крепыш и Гизмо ещё поднажали. Поддерживаемая ими Гертруда наконец дотянулась левым копытцем до панели и аккуратно набрала код. Раздался писк, панель загорелась зелёным, и Гертруда из последних сил ткнулась пятачком в металлическую клавишу. Макс подскочил одновременно с ней, ударил лапой по гладкой клавише на другой стороне двери.

Лабрадор опустился на четыре лапы, а Гертруда, Крепыш и Гизмо кучей повалились друг на друга.

– Слезай с меня! – выл Крепыш и пинал толстый живот Гертруды задними лапами.

– Я дышать не могу! – пищала Гизмо, пытаясь выбраться из-под тела свиньи.

– Ох, бросьте, – прохрюкала Гертруда и с трудом встала на ноги. – Не такая уж я тяжёлая.

Обе клавиши, нажатые вместе, загорелись жёлтым. Заскрежетал механизм внутри дверей, и стальные створки разъехались в стороны.

Гертруда, Крепыш и Гизмо кое-как поднялись и подошли к Максу, который стоял в дверном проёме. Изнутри лился яркий белый свет. Максу пришлось отвести глаза, иначе казалось, что он смотрит прямо на солнце. Из дверей дохнуло холодным стерильным воздухом. Макс ощутил это дуновение и носом, и шкурой – золотистые шерстинки шевельнулись. Холод и химический запах были такими неестественными, что пёс инстинктивно отпрянул назад.

Макс моргал, пока глаза не привыкли к яркому свету. Перед собаками и их спутницей простирался широкий белый коридор, который, казалось, не имел конца. Хотя это, должно быть, какая-то иллюзия, решил про себя Макс. Кафельный пол отполирован, стены и стоявшие вдоль них стулья – без единого пятнышка. Ни следа беспорядка и запустения, что царит на улице. Воздух застоявшийся – тут никто не появлялся уже долгое-долгое время.

– Ах, – вздохнула Гертруда и затопотала копытцами по холодным плиткам пола. – Тут всё так, как мне помнится. Чисто и восхитительно. Дом, милый дом!

– Вот уж увольте от такого дома, – буркнул Крепыш. – Ну и запашок тут.

– Будто в склепе, – сморщив нос, протявкала Гизмо.

Макс коснулся носом их носов и сказал:

– Всё будет хорошо. – И лабрадор двинулся за Гертрудой вглубь здания. – Люди заперли этот дом, чтобы защитить других людей. Верно, Гертруда?

Свинья даже не удостоила его взглядом. Она ворочала головой на толстой шее туда-сюда.

– Да, да, да, – рассеянно произнесла она, озираясь по сторонам. – Пошли, нам нужно дальше.

Гертруда с важным видом зацокала копытцами по кафелю, эхо подхватило цокот и разнесло по всему коридору. Собаки, поджав хвосты, поплелись следом.

Поворот налево, новый коридор. Ряд закрытых серых дверей. Рядом с каждой на стене висит странный белый костюм, похожий на сдувшегося человека в полный рост. Макс вспомнил, что собаки говорили ему о людях, которые ходили по улицам в примерно таких же костюмах.

Пёс поёжился.

– Вот оно, то самое место! – заверещала Гертруда, встав в одном из ярко освещённых дверных проёмов. – Моя работа там. Поживее, собаки!

Макс прыжками приблизился к дверям, за которыми скрылась Гертруда. Крепыш и Гизмо не отставали. Из коридора собаки попали в ярко освещённый кабинет. На полке слева от двери стояли несколько компьютеров. За ними широкое окно глядело в тёмную комнату. Возле окна была стальная дверь, примерно как та, что вела внутрь здания. Справа – шкафы со стопками папок-скоросшивателей, позади них – чистая белая доска.

Напротив двери в коридор, над пожелтевшим и зачахшим папоротником в горшке, висела фотография в рамке. Увидев её, Макс тряхнул головой, не веря своим глазам. Быть того не может! Он снова посмотрел на снимок. Но изображение в рамке не изменилось.

На фотографии была запечатлена пожилая женщина с седыми волосами, завязанными в конский хвост. Она тепло улыбалась и обнимала чёрного лабрадора.

Лабрадора, которого Макс знал. Мадам Кюри.

Пёс привстал на задних лапах и поскрёб стену передними, потом прижался носом к стеклу, накрывавшему снимок.

– Мадам! – выдохнул он. – Это моя подруга Мадам. И она со своим человеком.

Гертруда подошла к Максу и спросила:

– Ах, эта пожилая женщина? Это вожак стаи Мадам Кюри. Ты знал Мадам?

– Да!

– Я так и думала, – кивнула Гертруда. – Слышала, как ты говорил об этом Горе. Полагаю, ты знаешь, что Мадам была первым подопытным животным пожилой женщины. Это она придумала Праксис. Тут все относились к ней с почтением – и животные, и учёные. – Свинья вздохнула. – Даже я.

Макс так и стоял на задних лапах. Он изучал лицо пожилой женщины. Изгиб носа, морщинки в уголках глаз, бледную кожу.

Эта женщина сделала Мадам такой мудрой и преданной собакой. Она намеревалась сделать бессчётное количество животных такими же умными, как Гертруда и Гора.

Глаза у неё были добрые, приветливые. Заглянув в них, Макс решил: это к ней должен привести символ.

Вожак стаи Мадам вернёт Макса, Гизмо и Крепыша их людям.

Макс опустился на пол и накинулся с вопросами на Гертруду:

– Эта женщина! Ты знаешь, где она? Где мы можем найти её?