Тайна царствия

Постепенно он приближался к нам, и все мое существо ощутило это приближение, словно вода, на которой образовалась рябь от легкого дуновения ветерка. Создавалось впечатление, что благословляя людей, он обращался к ним с речами, однако слов не было слышно, и все же я увидел человека, оживленно кивающего ему в ответ. Наконец он подошел к нам. Мягкое лицо светилось, а в глазах можно было увидеть отсвет его царства. Я заметил, как зашевелились губы слепого, однако до меня не долетело ни единого звука; уж не оглох ли я? Иисус протянул руку и провел пальцами по глазам старика, а затем возложил руку на голову юноши; отец и сын бросились ему в ноги и остались лежать неподвижно, как и все, к кому он прикасался.

Затем он посмотрел в мою сторону, и я испугался, что умру, если он прикоснется ко мне. Мои губы зашевелились, похоже, я заговорил, но звук собственных слов не долетал до меня. Думаю, что я попросил:

– Господи, прими меня в своем царстве!

Он ответил:

– Не всякий, говорящий мне «Господи! Господи!», войдет в мое царство, но прислушивающийся к моим словам и исполняющий волю отца моего небесного.

Тогда я спросил:

– А каковы твои слова и какова воля твоего отца?

Он сказал:

– Тебе это уже известно: то, что ты делаешь для малых сих, ты делаешь для меня самого.

Увидев, что он мне улыбается, как улыбаются настойчивости ребенка, я, кажется, задал ему вопрос о его царстве, и он ответил:

– Невозможно сказать, что царство небесное находится здесь или где-то там – оно в тебе и во всех, кто знает меня.

И еще добавил:

– Я никогда не оставлю тех, кто взывает ко мне, ибо где двое или трое собраны во имя мое, там я среди них во веки веков. И никогда ты не будешь одинок, потому что я нахожусь рядом с тобой.

Он перевел взгляд с моего лица на Натана. Я видел, как шевелились его губы, но не мог ничего расслышать. После Натана он ласково посмотрел на Мирину, которая даже не пошевельнулась.

Затем Иисус повернулся и исчез в толпе.

Лежавшие на земле слепой и его сын казались безжизненными телами. Угадав мою мысль, Натан качнул головой и прошептал:

– Они спят, а не умерли. Не трогай их!

Вокруг Иисуса собрались Одиннадцать, и было видно, как он ласково говорил с ними, а они ему отвечали. Неожиданно на глаза мне навернулись слезы, и я мог видеть лишь какую-то ослепительную дымку, окружавшую его учеников. Я скорее почувствовал, чем заметил, что его уже нет с нами, потому что сила, поддерживающая нас до сих пор, исчезла, и это было похоже на пробуждение ото сна. Я чихнул и обнаружил, что опять владею своим телом.

Время вновь начало свой бег. Взглянув на небо, я понял, что уже наступило время третьей стражи, скоро рассветет. Некоторые из присутствующих поднялись на ноги, осматриваясь вокруг, словно что-то искали; раздались крики, и вспыхнули беспорядочные споры, как будто каждый хотел объяснить ближнему то, что лично ему сказал назаретятнин.

Сам я тоже облегченно воскликнул:

– Натан! О Натан! Я говорил с ним, и он ответил мне! Ты сам слышал, что он не отказал мне в своем царстве!

– Тому я не могу быть свидетелем, – ответил Натан, покачав головой, – Конечно, я видел как шевелились твои губы, но не слышал ни слова. А я действительно говорил с ним, и он мне ответил!

Мирина обняла меня обеими руками и воскликнула в экстазе:

– Я не посмела раскрыть рта, однако в своей улыбке он сказал мне, что в этой жизни я никогда не буду испытывать жажды, потому что дала ему напиться, когда он страдал от нее!

– Вы оба сошли с ума, потому что он вам ничего не сказал! – рассердился Натан, – Из нас троих он говорил только со мной! Он указал мне путь. Он сказал мне, что нет ничего такого, что может осквернить человека, входя в уста его, а то, что выходит из его уст, оскверняет. В его царстве есть много места. И каждый займет свое по заслугам, и никто из просящих не будет забыт. Я должен веровать в Одиннадцатерых, потому что он избрал их своими посланниками. Его царство похоже на горчичное зерно, которое прорастает медленно, но затем становится настоящим деревом, и даже птицы небесные находят прибежище в его ветвях.

Он умолк, глядя куда-то вдаль и словно прислушиваясь к чему-то.

– Он еще много чего сказал мне, однако боюсь, что я не смог всего запомнить, – притихшим голосом промолвил он. – Надеюсь, что со временем все это восстановится в памяти.

Меня не покидало прекрасное чувство. Как сказал Иисус, его царство было во мне, и моя душа была исполнена умиротворения.

– Не сердись на меня, о Натан! – попросил я. – Мне действительно показалось, что он говорил со мной, и я по-прежнему так считаю. Возможно, он говорил с каждым в отдельности о том, что казалось им важным. Если бы мне было дано записать все то, что он сказал всем нам этой ночью, думаю никакой книги не хватило бы!

Натан, к которому вернулось спокойствие, возложил руки на мои плечи.

– Я видел, что он, по крайней мере, взглянул на тебя, и ничего плохого не случилось. Значит я могу возложить на тебя руку и не считать тебя нечистым существом.