Тайна убитой актрисы [сборник]

Он рассказал другу о сообщении Наташи Колесовой, о своих звонках Веретенниковой, Мерцлиной и Иннокентию Прокофьеву, о беседе с главным режиссером Саморуковым.

– Как видишь, преступники никуда не уехали из Заозерска, – заявил Лев Иванович. – Они вовсе не собираются сидеть так же тихо, как мыши в подполе. Наши клиенты – люди дерзкие, отчаянные. Один из них в одиночку совершает ограбление крупного магазина, другой устанавливает за мной слежку, сразу после меня появляется в театре и собирает там сведения, необходимые им. Они ищут сумку и не успокоятся, пока не найдут ее. Сторожка, о которой ты сегодня узнал, – самое вероятное место, где эта сумка может быть спрятана. Если Елена Прокофьева нашла общего знакомого с Кислицыным, то и убийцы могут вычислить этого человека и выйти на того же пенсионера, значит, узнать о сторожке. Какой отсюда следует вывод?

– Надо установить наблюдение за этой сторожкой, сделать это как можно быстрее, – отвечал Крячко. – Но ведь не собираешься же ты ехать туда прямо сейчас. Сначала нужно наведаться к Кислицыну, объяснить ему задачу. Этот дед, скажу тебе откровенно, уже не очень быстро соображает. Старость, знаешь ли, берет свое. Нет, среди ночи к нему являться бесполезно. Так мы только напугаем старика. Давай сейчас позвоним Проценко, объясним, что к чему, скажем, чтобы завтра утром прислал сюда, в гостиницу, машину. Тогда поедем к Кислицыну, возьмем его и вместе отправимся в этот самый лес.

Гуров некоторое время размышлял над словами друга, потом нехотя проговорил:

– Ладно, будь по-твоему. Звони Проценко. Только скажи ему вот что: пусть он машину пришлет утром, а прямо сейчас отправит группу наружного наблюдения к дому Максима Кислицына. Эти люди прежде всего должны будут проверить, дома ли пенсионер, а затем до утра, до нашего приезда, охранять его. Нам нужно сделать все, чтобы этот человек не пострадал.

– Хорошо, я все передам, – сказал Крячко и достал телефон.

В тот вечер оперативники улеглись поздно. Гуров ни за что не хотел идти спать, пока не поступят известия о том, что с Кислицыным все в порядке. Наконец группа наружного наблюдения сообщила, что прибыла на место. Пенсионер находится дома и взят под охрану. Только после этого Лев Иванович согласился отдохнуть.

Утром приехала патрульная машина. Гуров и Крячко сели в нее и через сорок минут были на месте, возле дома, в котором жил Кислицын с женой.

У подъезда их встретили двое оперативников, составлявших группу наружного наблюдения. Сержант, старший в этой паре, доложил, что в квартире все в порядке.

– Вечером я туда постучался под видом пожарного инспектора, – сказал он. – Старик мне, конечно, не открыл, ведь ночь была на дворе. Но из-за двери объяснил, что с пожарной безопасностью у них все в порядке. Он попросил, чтобы я его не беспокоил. Потом свет в их окнах погас, и больше ничего подозрительного не было. В подъезд после меня никто не заходил.

– А где расположена квартира Кислицына? – спросил Гуров.

– На девятом этаже, – ответил сержант. – Видите вон те окна? Это их квартира.

– Хорошо, пойдемте нанесем пенсионеру утренний визит, – сказал сыщик.

Они с Крячко вошли в кабину лифта и поднялись на девятый этаж. На звонок в дверь никто не откликнулся. Сыщики еще несколько раз надавили на кнопку, ничего этим не добились и начали стучать.

Тут открылась дверь другой квартиры, расположенной на той же площадке. Оттуда выглянула пожилая женщина, которая спросила, отчего тут стоит такой стук и гром. Гуров показал ей свое удостоверение и объяснил, что им срочно нужен Максим Кислицын.

– Надо же, всем Максим Игоревич понадобился! – с удивлением проговорила соседка. – Вчера ночью к нему целая делегация от вас явилась. С утра вы, опять из полиции.

– Какая делегация? – В душе у Гурова вдруг возникло очень даже нехорошее предчувствие. – Тут должен был звонить в дверь только один мужчина.

– Да, сначала один какой-то звонил. Я слышала, как Максим ему отвечал, – сказала женщина. – А потом, четверть часа только прошло, стали стучать сразу двое, вот как вы. Они тоже кричали через дверь, что из полиции, требовали, чтобы Максим срочно открыл. Он это сделал, и после этого сразу стало тихо. Хотя потом я слышала, что дверь вроде бы еще раз открывалась. Эти, которые из полиции, ушли, наверное.

Гуров повернулся к Крячко.

– Дело плохо! – констатировал он. – Кажется, случилась беда. У тебя отмычка с собой? Давай покажи свое искусство, открывай дверь. – Лев Иванович повернулся к соседке и заявил: – А вы, женщина, будете свидетельницей.

Крячко достал отмычку и стал возиться с замком. Спустя несколько минут тот уступил его усилиям, дверь открылась.

Сыщики вошли в квартиру. За ними шагала соседка и с любопытством оглядывалась по сторонам.

– Максим Игоревич! – громко проговорил Крячко, шедший первым. – Где вы?

Ему никто не ответил. Сыщики миновали прихожую, вошли в комнату. Здесь они увидели пожилую женщину, лежавшую на полу. Стас склонился над ней, пощупал пульс. Женщина была жива, но находилась словно в глубоком сне. Крячко принюхался и уловил слабый запах хлороформа.