Тайна угрюмого дома: старый русский детектив

– Да тише же, черти! – воскликнул Иван Трофимович, вставая, и серые глаза его недобро вспыхнули на добродушном с виду лице.

– Вам объявлено, черти, что мною делается в доме обыск… Я сам плюю на это привидение… Оно меня до сих пор не тронуло, значит, и впредь не тронет… Если я найду до пятницы что-нибудь (сегодня у нас понедельник?), то не утаю же я от вас, а не то… хотите, хоть сегодня, идем опять… давайте искать… Найдем, все наше! Конечно, у старика должны быть деньги… Да только где? Дом-то ведь велик!..

В то время, когда Иван Трофимович говорил, граф тихонько дернул его сзади, но мошенник не подал и виду, что замечает эту поддержку, и продолжал, даже не сделав паузы.

– Вот вы, дураки, пристаете ко мне, а ведь надо быть дураком, чтобы не понять того, что я говорю… Вон Жучок и тот понимает, – указал он на урода, который при этом обращении сделал гримасу и зашевелился на стуле. – Стало быть, нечего и пытать меня… Слава богу, не первый год с вами, братцы, работаем… А впрочем, повторяю еще раз, если хотите, можете сами искать, хоть весь дом перевернуть. Это, братцы, мое последнее слово… Ходы туда вы не знаете… Валяйте!.. Только не я буду в ответе, если кто-нибудь из вас попадет в лапы фараонов.

После этого Иван Трофимович сел и, многозначительно переглянувшись с своей соседкой, обратился к графу, шепнув:

– Сейчас!..

Спустя несколько минут после того, как разговор перешел на другие темы, Иван Трофимович толкнул Крушинского и отошел с ним в сторону.

– Сегодня не иди! – шепнул граф. – Сегодня там будет мой сын и, вероятно, полиция… Они будут выслеживать привидение.

Тень улыбки чуть дрогнула на лице Ивана Трофимовича.

– Спасибо, что предупредил, – сказал он, – я не пойду.

И, обратившись к остальным, громко произнес:

– Вот граф сообщает, что сегодня в доме будет полиция… Предупреждаю и я, братцы, а затем, как хотите!.. – Потом он вернулся на свое место и, вытянув одну руку на стол, принял такую позу, которая невольно внушала уважение к его и без того степенной и важной фигуре.

Наискось от него за столом сидел в тени угрюмый рослый человек и не спускал блестящих глаз с лица его соседки. Временами эти глаза обращались и к нему, и тогда в них блестела ненависть.

Субъект этот внушал Ивану Трофимовичу в последнее время довольно серьезные опасения. Он знал, что этот человек давно и безнадежно любит Гесю (так звали его красивую соседку и сожительницу) и что он только выжидает удобного случая, чтобы отомстить ему, Ивану Трофимовичу, как сопернику.

Знал он, что Медведев (имя угрюмого «Геркулеса») обладал дьявольской силой и вел знакомство с неким Шапом, молодым красавцем евреем, давно уже выдающим себя за князя Азрекова и делающим тысячные обороты по своей «специальности», и, наконец, что цель Медведева – завлечь Гесю в это предприятие, если только она уже не завлечена, потому что последнее время отношение к Ивану Трофимовичу очень изменилось и стало прямо подозрительным. Этот князь Азреков или, попросту, Шап[42] в мире петербургских мошенников пользовался громкой славой. Его шайка была громадна и беспрестанно пополнялась из других шаек, ремеслующих простым «громильством».

Короче говоря, Шап занимался «детским промыслом», который был связан с манипуляциями шайки Ивана Трофимовича только через Митьку Филина, который был очень редким мастером «выделки карликов». Эти последние продавались в заграничные труппы, а иногда употреблялись и в «громильском» деле для проникновения сквозь отверстия, где не мог войти взрослый человек, а ребенка было бы пускать опасно.

Но не насчет Шапа тревожился Иван Трофимович; Шап был один из тех мошенников, до которых было далеко. Уже одно то, что он имел паспорт и носил благополучно целых три года титул князя Азрекова, говорило, какие крупные операции им совершались.

Наконец, Ивану Трофимовичу доподлинно было известно, что Шап не нуждается в красавицах и меняет их как перчатки. Геся, правда, немного была влюблена в него, но потом, видя его холодность, охладела и сама. Но опасно было то, что этот страшный Медведев соблазнил ее перейти в шайку Шапа, так как там женщины, подобные Гесе (имеющие знания, хотя и лишенные патента акушерки), необходимы. Ивану Трофимовичу казалось даже, что Геся уже перешла туда, но пока делает вид, что верна ему, опасаясь мести. Эта мысль сильно мучила его и даже мешала заниматься текущими делами.

XI. Дела Ивана Трофимовича и он сам

А дела у него были крупные, пожалуй, не уступающие делам Шапа. Тот вращался в аристократических сферах, а Иван Трофимович – в купеческих и коммерческих, выдавая себя за провинциального торговца то тем, то другим товаром, смотря по обстоятельствам. Благодаря своему умению, такту и ловкости, он был вхож в такие дома, которым позавидовал бы и сам Шап.