Тайна угрюмого дома: старый русский детектив

– Потом, – продолжал тем временем свидетель, – она вдруг разжала руки и перекрестилась, но вслед за этим как будто чья-то сильная рука оторвала ее от окна, и мне даже послышался слабый крик. Может быть, это была слуховая галлюцинация, не знаю, вернее всего, что так, потому что дом напротив каменный и рамы двойные…

– А вы помните окно, в котором она появилась?..

– Нет, не помню… Кажется, во втором от угла или в третьем…

– Постарайтесь припомнить. В третьем и четвертом едва ли она могла показаться вам, потому что оба они принадлежат лестнице… широкой старинной лестнице и находятся на высоте четырех саженей[37]… Впрочем, может быть, вокруг лестницы идет веранда с перилами. Ну, а если бы я попросил вас взглянуть на труп, вы могли бы узнать по форме плеч и рук ту, которую видели в окне?..

– А ее лицо?

– В том-то и дело, что головы у трупа не было…

Крушинский вздрогнул и передернул плечами, но тотчас же сделал над собой усилие и ответил:

– Конечно, если это необходимо для интересов следствия, я готов взглянуть на труп, но если можно избавить меня от этого, то я бы просил…

– Видите, в чем дело, – мягко заметил следователь, – тут вы можете оказать большую услугу следствию, констатировав факт, что это именно она, та женщина, которую вы видели в окне и которую теперь отождествляют с каким-то будто бы появляющимся призраком… Вы, например, говорите, что она была очень красива, а судя по трупу, этого сказать нельзя, потому что убитая весьма сухощава… Потом далее… Мне кажется, что убитая была его дочь, и если вы не сможете ничего сказать относительно женского трупа, то не найдете ли вы какого-нибудь сходства между виденными вами лицом в окне и лицом старика, черты которого тоже замечательно правильны и красивы…

Молодой граф встал и, слегка изменившись в лице, сказал:

– В таком случае, господин следователь, я к вашим услугам.

– Трупы находятся в мертвецкой N-ской больницы. Вы потрудитесь поехать со мной?

Крушинский ответил утвердительным полупоклоном.

III. Перед трупами

N-ская больница занимает громадный участок городской земли и при этом почти в центре Петербурга. С виду это было весьма мрачное здание, несмотря на цвет своих стен, которым хотели придать ему хоть немного более благообразия, выкрасив в белый цвет. В самом центре дворов и садов этого заведения помещалось небольшое каменное здание.

Оно имело два фасада: один на большую тенистую аллею, где теперь дремали запорошенные снегом столетние дубы и куда глядели большие квадратные окна, а с другой стороны лепилась как бы пристройка, с крестом на цоколе и окнами, уже маленькими, в готическом стиле.

Это была мертвецкая N-ской больницы. Со стороны пристройки виднелись дроги, ожидающие выноса гробов из часовни. Дрог было много: двуконные и одноконные, они представляли со своими понурыми клячами в рыже-черных попонах одно сплошное изваяние.

Неподалеку, налево, был навес, под которым ютилась толпа провожающих родственников, она разбилась на группы по числу дрог и являла из себя нечто очень пестрое. Тут были и бабы в платках, и женщины в шляпках с очень яркими украшениями, и мужики в тулупах, и даже виднелся какой-то франт в лощеной шляпе.

В часовне ожидали батюшку для общей панихиды. Гнусавый дьячок читал у окна, прикрыв почему-то одно ухо рукою, мигали тихие лампады перед образом крестной смерти, величаво занимающим против входной двери всю стену. На узеньких катафалках стояли штук семь гробов. Воздух был тяжелым: пахло ладаном.

Если отворить левую боковую дверь, украшенную изображениями архангелов, то вы очутитесь в подвале, отведенном для женских трупов, если правую – то в подвале для мужских.

И там, и тут мертвецы были накрыты простынями, поверх которых виднелись черные кресты, нашитые во весь человеческий рост. Под этими мрачными низкими сводами было холодно, и тяжкое чувство западало в душу случайного посетителя. Тут он останавливался лицом к лицу с величавым актом своего существования, и не было лица, которое бы не осенила глубокая дума при взгляде на безмолвные трупы под черными крестами.

Пройдя один из этих подвалов, можно попасть на площадку перед лестницей, ведущей во второй этаж главного корпуса маленького здания, туда, где снаружи видны гигантские окна, обращенные в сторону аллеи. Это прозекционный зал и больничный анатомический музеум. Тут каждое утро кишит ужасная работа. Снуют врачи, фельдшера и фельдшерицы в окровавленных фартуках. Прозектор с угрюмым лицом и безжизненно выпуклыми глазами, как филин, копошится над деталями препаратов. Распластанные трупы и их части лежат на цинковых столах, в воздухе кислый запах дезодорации… В окна печально глядят на эту страшную работу мертвые обледенелые ветви.

– Сюда! – сказал следователь с портфелем под мышкой, входя в маленький боковой подъезд здания и отворяя дверь одного из подвалов.

Вахтер с шевроном на руке предупредительно бросился вперед и разом сдернул простыню с трупа, вид которого заставил Крушинского содрогнуться. Это было тело женщины без головы.