Тайна «Утеса»

Я согласился с сестрой. Во всяком случае, Лиззи лучше не оставаться дома в те вечера, когда у нас будет гостить Макс. Если призрак действительно пытается снестись с нами, мы можем провести спиритический сеанс. Мысль о спиритизме была мне тягостна. Я с детства помню, к какому трагическому воздействию приводят подобные опыты, и я понимал, что ни в коем случае не следует подвергать такому риску Памелу - натуру чересчур чувствительную и одаренную пылким воображением. Стоит ли заводить с ней разговор о сеансе? Этот вопрос крутился У меня в мозгу, омрачая утреннее радужное настроение и мешая работать. В конце концов я решил ничего не говорить Памеле, пока не посоветуюсь с Максом.

Совершенно зря я просидел остаток дня за письменным столом - только испортил свою пьесу, - а после обеда полчаса бился над статьей о спектакле для радио - тоже напрасно. Вдобавок и Памела болтала, не закрывая рта. Обычно, когда я работаю, она старается мне не мешать. Я понимал, что она тоже никак не может отвлечься от вчерашнего: держа на коленях коробку Кармел, она, хмурясь, безостановочно перебирала одну за другой лежащие там вещицы.

- Эти духи, наверно, подарил Мери муж, - Говорила Памела, - «Мимоза» - редкие духи. Вероятно, он купил их в Париже. Интересно, Мери отдала их Кармел или та их стащила? А может быть, Мередит подарил их Мери, когда они были в Испании? Но откуда они у Стеллы? Неужели Мередит когда-то потом послал их дочери? Надо бы узнать у Стеллы.

- Странная идея посылать шестилетней девочке такой подарок, - усомнился я. - Ведь когда Мередит погиб, ей было не больше шести.

- Ничего другого придумать не могу.

- Ну так перестань придумывать или, по крайней мере, перестань болтать, - резко осадил я Памелу.

- Прости. - Она обиженно смолкла.

А я набросал убийственный отзыв на премьеру радиопьесы, Написанной в стихах, утверждая, что спектакль был бы значительно интереснее, если бы актеры имели хотя бы отдаленное представление, как читать стихи, и к тому же умели правильно произносить, ну скажем, две-три гласные. Перечитав отзыв, я понял, что вымещаю на спектакле собственное раздражение, все вычеркнул и начал сначала.

Мне было стыдно, что я резко оборвал Памелу. Нервы сестры и так были напряжены до предела из-за всех этих волнений с призраками, и расстраивать ее еще больше никуда не годилось. Я отложил бумаги и улыбнулся ей.

- Ни черта не получается, - признался я. - Придется нам, видно, нищенствовать, а я-то так люблю, чтобы хлеб был намазан маслом! Ну что с тобой? Утром ты была беззаботна, как канарейка. Что изменилось?

- Ох, Родди, все! - вздохнула она. - Мы со своими теориями выписываем восьмерки, как конькобежцы на льду, и ни взад, ни вперед. А Мери тщится что-то дать нам понять, и ничего не получается! Это невыносимо! Ну скажи, зачем ей понадобилось, чтобы мы нашли коробку Кармел? Впрочем, тебе нужно закончить отзыв. А я иду спать. У меня сейчас мелькнула одна мысль… Я, кажется, представляю, что могло бы нам действительно помочь, но с этим можно подождать до завтра. По-моему, у меня в голове мысли крутятся с таким скрипом, как мельничные жернова, всем их слышно. Ладно, оставлю наконец тебя в покое, доброй ночи.

Она ушла, но о покое нечего было и думать. Слишком хорошо я понимал, о чем собирается поговорить со мной Памела. Она предложит устроить спиритический сеанс.

Наутро я, впервые за эту неделю, выкупался. Вода была холодная, море бурное, но я наплавался всласть. Я проспал всю ночь напролет и теперь снова чувствовал себя самим собой, а не марионеткой в руках призраков. После завтрака я составил компанию Чарли - он пришел вместе с Лиззи с фермы и взялся ставить забор. Разговаривая с ним, я мог наблюдать, не покажется ли почтальон.

Был уже вторник. Я убедил себя, что во вторник придет письмо от Стеллы. Ей давно пора было написать нам, что с ней происходит, и что ее ждет. Не могла же она уехать, не попрощавшись.

На Чарли нашел какой-то стих, он заупрямился - здесь, мол, нужна проволочная сетка, да натянуть ее надо пониже, упорствовал он, иначе кролики все пожрут.

Убеждать его, что забор нужен не для защиты наших урожаев, а для того, чтобы никто не сорвался с обрыва, было бесполезно. Чарли свое дело знал. Уговаривая его ставить какие-то жалкие загородки, я унижал его достоинство.

- Уж за такое я и не знаю, как взяться, - возмущенно возражал он мне.

По холму медленно поднимался почтальон. «Не мешало бы ему обзавестись велосипедом, - подумал я. - Ведь здесь все дома далеко друг от друга».

- Делайте, как я вам говорю. Натяните три ряда проволоки, и хватит. Кроликам здесь взяться неоткуда - не из моря же они выскочат, - строго распорядился я и оставил Чарли одного.