Тайна важнее жизни

– Смотрите. – Мещереков вывел на экран поверх прочих окон такую же карту, какая была у него сегодня в момент визита на Гилгал Рефаим. Только без меток. Сверяясь с листком бумаги, он нанес эти метки и точно так же соединил их пунктиром, чтобы образовался ромб. Затем особо отметил на карте северный и южный входы в Кольца Рефаимов. – Это то, что мы имеем. Так? Я уже говорил, что совпадений не бывает. Ромб – это ключ. Айсана упоминала о направляющих. Но грани полученной фигуры – это только второстепенные направляющие. Не хватает одной. Той, которая напрямую указывала бы нам на вход. – На экране появилось новое изображение, значение которого стоящий за спиной профессора Юдаев понять не сумел. Но он точно знал, что эта голография каким-то образом должна быть связана с астрономией. Мещереков тут же подтвердил его догадку. – Мы искусственно можем воссоздать на компьютере день летнего солнцестояния с погрешностью на то, как это должно было выглядеть за три тысячи лет до нашей эры. Тогда первые солнечные лучи упадут сквозь северное отверстие под таким углом, – Мещереков провел на карте луч. – А теперь поставим условный наблюдательный пункт за Сириусом через южное отверстие в центре полученного нами ромба. Вот здесь. Видите?

За спиной увлеченного работой профессора уже стоял не только Юдаев. Заинтересованные пока еще непонятным процессом Венсан и Айсана тоже приблизились к Мещерекову, разглядывая экран через его левое плечо.

– А тут уже вступает в силу чистой воды геометрия, – возбужденно продолжал Олег, делая разметки и на предыдущей карте с начерченным пунктиром ромбом. – Из точки наблюдения, то есть из центра нашей фигуры мы просто опускаем высоту на основание в виде солнечного луча. Это и будет основной направляющей. А точка пересечения, – Мещереков отметил ее особо, – и есть точка входа в подземный город. Видите, она соприкасается с одним из камней в кладке внутреннего кольца монумента. Врата, о которых говорила Айсана, под этим камнем.

Он убрал руки с клавиатуры и откинулся на спинку стула, любуясь начерченной им схемой. Перетье щелкнул зажигалкой и закурил. Айсана смотрела на экран широко открытыми глазами. Юдаев снял с шеи полотенце и бросил его на диван. Минуты три никто не произносил ни слова, осмысливая услышанное. Валерий первым нарушил молчание.

– А почему именно так, а не иначе, профессор?

Мещереков пожал плечами.

– Астрономия плюс математика. Я ведь говорил: третьего не дано. Нет никакого иного пути, по которому мог пройти тот же Фери. Я уверен, что не ошибся. Девяносто пять процентов из ста. – Мещереков чувствовал себя на коне. – Все тот же Енох говорил, что эти каменные обломки заключают в себе шифрованные послания, которые люди должны расшифровать, а значит, это не должно быть слишком сложно. Енох не ошибся. И я не ошибся.

– Не считая оставшихся пяти процентов, – ввернул Перетье.

– Вероятность ошибки очень мала, – ответил Мещереков. – Вход в город именно здесь.

Он ткнул пальцем в экран.

– Вход в Нижний мир, – сказала Айсана. – Точка прорыва. Угроза всему существованию.

– Мы это выясним, – подвел черту Юдаев, разгибаясь и отходя в сторону.

– Вы ни о чем не забыли, коллега? – Перетье пустил ему в спину густую струю дыма. – У нас уже были предшественники. Смельчаки, рискнувшие спуститься в преисподнюю. И никто из них не вернулся. Их всех сожрал дьявол, судя по всему.

При этом он насмешливо покосился на стоящую рядом Айсану, а девушка в ответ наградила его испепеляющим взглядом.

– Ну или, если верить профессору Мещерекову, а интуиция подсказывает мне, что его версия не лишена логики, – более миролюбиво и серьезно продолжил Венсан, – под землей нас ожидает сильный радиоактивный фон. Мне кажется, что это проблема. Нет?

– Проблема, – согласился Юдаев. – Но эту проблему я беру на себя. Мы осуществим спуск сегодня ночью.

– Вы сгорите в аду, неверные, – сказала Айсана. – И Аллах не станет спасать ваши испорченные души!

– Желаете укольчик, милая дама? – Перетье лучезарно улыбнулся.

– Иди ты!..

Глава 11

Марк Розенфельд переступил порог номера и тихо прикрыл за собой дверь. Все его движения были неторопливыми и осмысленными. Он будто взвешивал каждое свое действие, прежде чем совершить его. Это был маленький, добродушного вида толстяк в подтяжках и совершенно немодной по нынешним временам рубашке с длинными рукавами. Глазки Розенфельда тоже были маленькими, а учитывая еще и их глубокую посадку, разглядеть, куда он смотрит в тот или иной момент, порой не представлялось возможным.

Марк молча снял с плеча объемную спортивную сумку, поставил на пол слева от себя и приветственно протянул руку двинувшемуся ему навстречу Юдаеву.

– Добрый вечер, Валерий, – сказал он на чистейшем русском языке без всякого признака акцента. – Очень рад снова видеть вас. И главное, целым и невредимым. Сейчас это очень важно. Здоровье. Прежде всего здоровье. А остальное, как говорится, приложится.

Юдаев пожал Розенфельду руку, но ответить на его тираду ничего не успел.