Тайна Верховной жрицы

Одобрительный рев пронесся над площадью.

Народ предвкушал революцию. Особенно были взбудоражены молодые парни. Они давно ждали повода проявить себя, а незаконность происходящего лишь сильнее подхлестывала азарт. Мальчишки меж собой перемигивались: «Уж сегодня мы им покажем! Зададим жару толстозадым!»

Мужчины постарше тоже смекнули, что нынешний митинг отличается от всех прошлых — будет драка. Те, то пришел с женами и подругами, спешно уводили их из толпы. «Сейчас-сейчас, вернусь. Домой отведу и обратно», — поясняли они. В отличие от молодых ребят, эти не рвались в бой, но и не отлынивать не собирались. Понимали, что, возможно, это единственный шанс изменить будущее, и малодушничать нельзя.

Чем дальше, тем яснее становилось, что готовится переворот. Весть об этом разносилась с молниеносной скоростью. Спустя пару часов на площади остались в основном мужчины, а с окраин города стали подтягиваться группы молодчиков, вооруженных дубинками.

Лагерь разбился на небольшие островки. В одних местах раздавали палки, в других помогали мастерить из досок защиту, в-третьих, выдавали активированную землю и учили атакующим заклинаниям. Аферисту было невдомек, что такое оживление вызвали не его речи, а вовремя подоспевшие савенийские шпионы. Они уже не первую неделю присматривались к Рурыку, выясняли его происхождение, мотивы. И сейчас готовы были помочь, если их земляку удастся возглавить протест.

Рурык ходил меж толпы, воодушевлял, жал руки и обещал, что «сплотившись, мы свергнем знать». Вместе с этим он как никогда явственно осознал, насколько отличается от простого народа. Он и раньше чувствовал этот разрыв, вероятно, оттого инстинктивно старался отгородиться, всеми силами пытался вырваться в другой круг — к аристократии, но лишь этим утром все окончательно прояснилось.

Каждый человек хочет жить хорошо, но первые добиваются этого самостоятельно, а вторые ждут, когда за них это сделают другие. Взять демонстрантов: каждый, кто пришел на площадь, уверен, что борется за собственное счастье, но предложи им возглавить протест — сколько человек согласятся? Сколько не побояться вести за собой людей и занять трон?

Редко у кого хватает мужества брать на себя ответственность за чужие судьбы. Проще прийти на митинг и сказать: «Дорогой наш лидер, ты, пожалуйста, сделай нас счастливыми, а мы ради этого можем на площади постоять, лозунги покричать, если очень надо, то даже ввяжемся в драку с нынешней властью, только не требуй от нас большего».

Следом за этой мыслью к Рурыку пришла окончательная уверенность: он имеет право стать новым императором. Причем не из-за обширных знаний и богатого управленческого опыта. Просто в отличие от остальных, он не боится взять власть. Не ждать, когда кто-то оценит тебя по заслугам и наградит ею, а именно взять.

Рурык шел среди народа уже не просто как лидер, а с ощущением, что ему действительно предстоит стать новым императором Иривии. Он это чувствовал каждой клеточкой тела. Даже движения его поменялись: из них ушла суетливость, осанка стала горделивее, жесты увереннее.

Все то время, пока демонстранты готовились к осаде императорского дворца, со сцены доносились подбадривающие речи. То и дело по площади раскатывалось скандирование «Альберг, прочь! Альберг, прочь! Альберг, прочь!». Народ его радостно подхватывал и с вызовом смотрел в сторону дворца.

У подходов к дворцу стояла полиция: молодые парни в серой униформе выстроились плотными рядами. Снег припорошил их плечи, придавая сходства с озябшими воробьями. Полиция тихонько переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться. Каждый из них сейчас предпочел бы оказаться дома, в тепле, рядом с родными и близкими, но был вынужден отрабатывать зарплату, охраняя императора от разгоряченных протестующих.

Разрешения использовать оружие не поступало, и полицейские с опаской посматривали на вооруженную толпу.

Демонстранты наступали, улюлюкая и подзуживая. Кто-то помахивал металлическими трубами и железными штырями, другие раздобыли фермерские вилы и лопаты, третьи держали наготове мешочки с землей. Самые молодые издали швыряли в стражей камни и мусор, но кидали опасливо, готовые в любой момент отбежать на безопасное расстояние. Однако вид смирно стоящих «имперских прихвостней» и безнаказанность деяний искушали толпу, провоцируя на решительные действия.

— Альбрег прочь! Альберг прочь! Альберг прочь! — продолжал скандировать Рурык, шагая впереди протеста. Он скинул с себя пальто, оставшись в одной белой рубахе и красных штанах.

Народ подхватывал лозунг, подходя к полиции в плотную. Стенка на стенку.

Протестующие остановились возле стражей. Стуча палками о мостовую и выкрикивая «Альберг прочь» они ждали отмашки командира. В этот момент кто-то из подростков поджег мусорный бак и швырнул им в полицейских. Стража, следуя инструкции, тут же скрутила подростков и потащила в сторону.