Тайна Вильгельма Шторица

Оба офицера направились к дверям. У меня вдруг явилось непреодолимое желание пойти с ними. Я предложил это и Марку. Должно быть, он меня не понял, потому что ничего не ответил.

Когда я вышел, офицеры уже шли по набережной. Редкие прохожие с ужасом поглядывали на наш дом. Не из него ли вышла вся буря, разразившаяся над городом?

Когда я догнал Армгарда и Гаралана, капитан поглядел на меня довольно бессознательно, почти не узнавая.

— Вы с нами, господин Видаль? — спросил меня Армгард.

— Да. А куда вы идете?

Поручик пожал плечами. Он не знал. Должно быть, куда глаза глядят. Навстречу случаю. Но разве случай не самый надежный проводник?

Пройдя несколько шагов, капитан Гаралан спросил отрывисто:

— Который час?

— Четверть десятого, — ответил его товарищ, вынув из кармана часы.

Мы опять пошли.

Шли неуверенно и молчали. Перейдя Мадьярскую площадь и выйдя на улицу Милоша, мы обошли вокруг всей Михайловской площади под ее сводами. Временами капитан Гаралан останавливался как вкопанный и опять спрашивал, который час. «Двадцать пять минут десятого, половина десятого, без четверти десять», — последовательно отвечал ему товарищ. Получив ответ, капитан снова шел дальше.

Повернув налево, мы прошли мимо собора. Подумав немного, капитан Гаралан направился по улице Бигар.

Аристократический квартал Рача казался точно вымершим. Редко попадались торопливые прохожие. Почти во всех особняках окна были закрыты, точно в дни общего траура.

С конца улицы перед нами открылся весь бульвар Текели. Он был совершенно пустынен. После пожара дома Шторица публика стала его избегать.

Куда теперь направится капитан Гаралан? Вверх ли, по направлению к замку, или вниз, к набережной Батьяни, к Дунаю?

Он остановился опять как бы в нерешительности. С его губ слетел обычный вопрос:

— Который час, Армгард?

— Без десяти десять, — отвечал поручик.

— Пора, — сказал капитан и быстро пошел по бульвару.

Мы дошли до решетки дома Шторица, но Гаралан даже не остановился, а обогнул дом и зашел сзади к забору сада. Забор был высотой около двух с половиной метров.

— Помогите! — сказал капитан, указывая на верх забора.

Я сразу понял все. Я понял цель несчастного брата Миры.

Десять часов — ведь это сам Шториц назначил. Мы с Штепарком подслушали тогда его разговор с лакеем.

Я сам сообщил об этом капитану Гаралану, и он запомнил. Да, в этот именно час злодей собирался открыть тайник у себя во дворе и достать из него свое опасное снадобье. Дастся ли нам застигнуть его за работой? Вероятность была очень небольшая. Но все-таки представлялся удобный случай, которого ни под каким видом не следовало упускать.

Помогая друг другу, мы перелезли через забор и соскочили с него в глухую темную аллею с часто насаженными деревьями. Тут никакой Шториц не мог нас увидеть.

— Стойте тут, — сказал капитан, а сам пошел вдоль забора к дому и скрылся у нас из виду.

С минуту мы постояли на месте, но любопытство взяло верх, и мы пошли тоже. За деревьями нас совсем не было видно. Мы шли, пригибаясь к земле под ветвями, стараясь ступать совершенно без всякого шума.

Так мы приблизились к дому. Нас от него отделяла открытая лужайка, шириной метров двадцать. Мы легли на землю и жадно вглядывались, затаив дыхание.

От дома оставались только одни закопченные стены. Крутом на земле валялись камни, кирпичи, обуглившиеся балки, покоробившееся железо, груды пепла, изломанная мебель. Мы смотрели на весь этот разгром и думали: как жаль, что вместе с домом не сгорел и сам немец со своей проклятой тайной!

Мы с поручиком окинули взглядом всю площадку и вздрогнули. В тридцати шагах от нас, тоже прячась за деревьями, стоял капитан Гаралан, устремив глаза на ближайший угол дома. Он стоял в напряженной позе человека, готовящегося сделать прыжок, и сильно напоминал льва или тигра, подстерегающего добычу.

Мы стали глядеть в ту сторону, куда глядел он, и скоро поняли, на что он смотрит. Происходило странное явление. Обломки шевелились, хотя никого около них не было. Кто-то невидимый осторожно, тихо, чтобы не обратить внимания, передвигал их, переносил, перекладывал, и все это делалось обдуманно и методично.

Мы смотрели вытаращенными от страха глазами. Нас ослепила догадка. Тут были Вильгельм Шториц и его лакей. Работали невидимки, но работа была видна.

Вдруг послышался бешеный крик. Со своего места мы увидели, как капитан Гаралан одним прыжком бросился к обломкам и натолкнулся на какое-то невидимое препятствие. Мы видели, что он то двигается вперед, то отступает, наклоняется, выпрямляется, вообще делает такие движения, как будто борется врукопашную с невидимым врагом.

— Ко мне! — крикнул капитан Гаралан. — Я его держу!

Я и поручик Армгард бросились к нему.

— Я держу этого негодяя, я его схватил! — повторял капитан Гаралан. — Ко мне, Видаль! Ко мне, Армгард!

Вдруг я почувствовал толчок от невидимой руки и почувствовал у себя на лице чье-то горячее дыхание.

Да, это рукопашная схватка. Схватка с невидимым врагом! Кто бы он ни был, Шториц или кто другой, но мы его не выпустим и заставим сказать, куда он девал Миру.