Тайна Воланда

может поспорить с самим маэстро».

«Типичный прогрессор!» — полушутя-полусерьезно уверял нас один

таганрогский знакомый Бартини, большой почитатель Стругацких. В

доказательство он привел немало случаев, когда барон отвечал на вопрос

раньше, чем его успевали задать. Знали за ним и другую странность: Бартини почему-то не чувствовал жажду и голод, и коробка с вафельным

тортом стояла на рабочем столе, — как напоминание. Однажды конструктор

упал в обморок прямо у чертежной доски — забыл вовремя попить! То же

самое произошло в минавиапромовской столовой , когда Роберта

Людвиговича заставили пригубить водку. Об этом вспомнили два

человека, — они утверждали, что Бартини был абсолютным трезвенником.

— Чепуха! — убежденно сказал С., старый приятель Бартини. — Ел и пил

он как все. Женщин любил. А вот то, что без чувств его находили — факт.

Талантливейший визионер был, по-нынешнему — контактер: без страховки

«улетал» на несколько часов! Смотреть страшно было: бледный, под глазами

темные круги, — как после глубокого запоя. В шараге его таким и запомнили

— сидит часами, глаза закрыты, в лице ни кровинки. А потом выдавал

сумасшедшие проекты… Был такой случай: в конце сорокового года, когда

Ту-2 еще не летал, Бартини предсказал, что максимальная скорость будет

почти на сто километров меньше ожидаемой. Сперва прогноз не

подтвердился: опытный экземпляр достиг расчетной скорости. Туполев, конечно, посмеивался… И что вы думаете?! Серийные машины — с

усиленным, по требованию ВВС, вооружением и с другими моторами —

развивали скорость, предсказанную Робертом Людвиговичем! Ну откуда он

мог знать, что «движок» АМ-37 снимут с производства? Таких случаев было

немало — достаточно, чтобы понять: это не расчет, не интуиция. Как, извините, рассчитать — в каком гастрономе хороший коньяк дают? А ведь ни

разу не ошибся! Удивительный был человек, — какой-то… неземной, что ли?

Не помню, чтобы он на кого-нибудь голос повысил. Совершенно одинаково

держался, разговаривая с министром и с чертежником. В кабинете Бартини

царил полнейший беспорядок: бумаги лежали везде — на столе, на полу, на

подоконнике — в несколько слоев… Но в этом хаосе была какая-то система: он никогда ничего не искал, брал нужный чертеж из кучи не глядя.

8. «В МОЕМ СОЗНАНИИ СОВЕРШАЕТСЯ ТАИНСТВО…»

«Не понятое вами остерегайтесь называть несуществующим», — говорил

Бартини. В одной из работ он пишет: «Есть Мир, необозримо разнообразный

во времени и пространстве, и есть Я, исчезающе малая частица этого Мира.

Появившись на мгновение на вечной арене бытия, она старается понять, что

есть Мир и что есть сознание, включающее в себя всю Вселенную и само

навсегда в нее включенное. Начало вещей уходит в беспредельную даль

исчезнувших времен, их будущее — вечное чередование в загадочном

калейдоскопе судьбы. Их прошлое уже исчезло, оно ушло. Куда? Никто этого

не знает. Их будущее еще не наступило, его сейчас также нет. А настоящее?

Это вечно исчезающий рубеж между бесконечным уже не существующим

прошлым и бесконечным еще не существующим будущим. Мертвая материя

ожила и мыслит. В моем сознании совершается таинство: материя изумленно

рассматривает самое себя в моем лице. В этом акте самопознания

невозможно проследить границу между объектом и субъектом ни во времени, ни в пространстве. Мне думается, что поэтому невозможно дать раздельное

понимание сущности вещей и сущности их познания».

Если нет будущего и прошлого, что же остается? Нечто, не имеющее

длительности и соединяющее одно небытие с другим. Стало быть, мир

вообще не существует? Единственный способ избежать этого абсурда —

признать другой: все времена существуют одновременно. «Прошлое, настоящее и будущее — одно и то же, — говорил Бартини. — В этом смысле

время похоже на дорогу: она не исчезает после того, как мы прошли по ней и

не возникает сию секунду, открываясь за поворотом». Так считал и Мишель

Нострадамус: возможность предсказаний он объяснял «самим фактом

абсолютной вечности, включающей в себя все времена».

(«Он заранее знал, что Берлиоз попадет под трамвай!» — сказал Иван

Бездомный, оказавшись в сумасшедшем доме. И это ему тоже было

предсказано).

В пятидесятые годы Бартини начал писать автобиографическую

киноповесть «Цепь». В прологе — далекое будущее, но само действие

начинается в позднем неолите, с таинственного рождения великана Ра-Мега, зачатого в момент взрыва Сверхновой. И.Чутко пересказывает этот сюжет в

«Красных

самолетах»: «Счастливыми

для

него

оказались

самые

первоначальные обстоятельства: его родители в брачную ночь подверглись

действию космического излучения, вызвавшего когда-то переход неживой

материи в живую. Почему бы не не предположить, что те же силы внешней

природы могут перевести живую материю на некую более высокую ступень?

Если, конечно, не считать, что человек и без того уже сейчас — венец

творения…».

Космическая сила, однажды сотворившая живое из неживого, перевела

отдельно взятого счастливца на сутпеньку выше и сохранила новые свойства

у его потомков. Что может быть прекраснее? Почему же в самых светлых