Тайна Воланда

Ивана Грозного? Золотой конь найден в подводном гроте: «Грозный обрыв

андезитовых скал навис над пловцами». О самом коне сказано, что он

смотрел «с грозною злобой».

Одна из героинь «Туманности…» — историк Веда Конг — мечтает найти

под землей «древние тайники для сокровищ искусств». Коня обнаружили в

подводном гроте «странного острова», похожего на «низкую башню».

Подземелье башни? Известно, что после взятия Казани в тамошнем кремле

стали строить церковь. По совету попа Сильвестра ее назвали

Благовещенской, — как и храм в Московском Кремле, в котором Сильвестр

был настоятелем.

В первой главе «Золотого теленка» великий комбинатор идет по

«провинциальному кремлю» и замечает некоторые советские реалии: «Из

церковного подвала несло холодом, бил оттуда кислый винный запах. Там, как видно, хранился картофель». «Храм спаса на картошке», — сказал

Остап. А чего стоит реплика председателя арбатовского исполкома: «Церкви

у нас замечательные. Тут уже из Главнауки приезжали, собираются

реставрировать». Действие романа точно датируется: «1930 год от Рождества

Христова» — самый разгул воинствующего атеизма!

Вернемся к шифру «Двенадцати стульев». Железнодорожный клуб с

«прекрасной библиотекой» соединился с несуществующим Рязанским

вокзалом и привел нас в Казань. Но вокзал-анахронизм скрывает еще одну

тайну — имя человека, ставшего прототипом Воланда. Старый клуб снесли и

построили новый, — и точно так же поступили со старым вокзалом в 1912

году. Единственный предмет, оставшийся от прежнего клуба — стул. В

романе его ищут Бендер и Воробьянинов, а в либретто, задуманном

Ляписом-Трубецким — переодетый итальянский аристократ, гроссмейстер

тайного ордена. А что осталось от Рязанского вокзала? Небольшой зал в

итальянском стиле.

12."В ОДНОЙ ИСТОРИИ ОТЫСКИВАЮЩИЙ ДРУГУЮ…"

Отвечая на вопросы журнала «Техника-молодежи», И.Ефремов назвал

своей любимой книгой «Золотую цепь» А.Грина. Она начинается с того, что

юнга вертит в руках переплет с начисто вырванными страницами — «тайную

книгу». «Что знаем мы о себе?» — такую надпись оставил неизвестный на

внутренней стороне переплета. И далее: «Надпись в особенности терзала

тем, что недавно парни с „Мелузины“, напоив меня особым коктейлем, испортили мне кожу на правой руке, выколов татуировку в виде трех слов:

„Я все знаю“. Они высмеяли меня за то, что я читал книги…».

Истинное золото — книги?

Мелузина — женщина, превратившаяся в крылатого змея. Не

зашифровано ли здесь местонахождение сундуков с царской библиотекой?

Все дальнейшее убеждает в правильности нашей догадки: юный книгочей

слышит о человеке, нашедшем сказочное сокровище и в его воображении

рисуются «сундуки, окованные золотыми скрепами». Затем он попадает в

библиотеку таинственного дворца, видит золотую цепь (скрепы!) и

назначается… помощником библиотекаря!

Имя юнги — Сандро. Александр. Нетрудно догадаться, что в образе

ученика и помощника Александр Грин вывел себя. Но кто же был его

учителем? После публикации романа «Блистающий мир» один маститый

писатель похвалил автора: «Прекрасная фантастика!» Грин удивился:

«Какая фантастика?! Разве не понятно, что летающий человек — это

символ!» Что же символизирует Друд? Как и булгаковский Воланд, он

единственный раз выступает в цирке, его пытаются арестовать и даже

называют

сатаной.

Безмерно

велик

«объем

власти»

гриновского

сверхчеловека: Друд говорит, что мог бы стать для планеты живым богом и в

один миг преобразить человечество. «Его влияние огромно, его связи

бесчисленны. Никто не подозревает, кто он — одно, другое, третье, десятое

имя открывают ему доверчивые двери и уши. Он бродит по мастерским

молодых пьяниц, внушая им или обольщая их пейзажами неведомых нам

планет, насвистывает поэтам оратории и симфонии, …, поддакивает

изобретателям, тревожит сны и вмешивается в судьбу…».

Типичное прогрессорство!

«Вот все, что надо, что можно, что следовало сказать об этой крупной

душе.., — пишет Грин в конце романа. — Но еще несколько слов, может

быть, совершенно удовлетворят пытливого читателя, думающего дальше, чем

автор, и в одной истории отыскивающего другую…». Значит, у героя этой

истории был прототип?

Друд носит в галстуке булавку с бриллиантом, сорит идеями, выдает

себя

за

авиаконструктора

и

принимает

участие

в

состязании

воздухоплавателей. Он поет итальянскую песню «Санта-Лючия» и живет в

гостинице «Рим». Детское прозвище Друда — Гора, а имя хозяина дворца в

«Золотой цепи» — Эверест. Эверест Ганувер. Не намекает ли Грин на барона

Роберто Ороса ди Бартини: «oros» — «гора»?

Обратите внимание на портрет Друда: «Светлый, как купол, лоб

нисходил к темным глазам чертой тонких и высоких бровей, придававших его

резкому лицу выражение высокомерной ясности старинных портретов; на

этом бледном лице, полном спокойной власти, меж тенью темных усов и

щелью твердого подбородка презрительно кривился маленький строгий рот».

Этот отрывок мы прочитали В.Казневскому, знавшему барона еще в

тридцатые годы. «Похож! — без раздумий ответил Виктор Павлович. И

добавил: — Вот только усов у него уже не было. Разве что в самом начале