Тайна Воланда

же ситуация у аксеновского «спасителя». Он появляется в арбатском дворе с

двумя авоськами в руках: в одной — рыба, известный символ Иисуса, в

другой — мясо, истекающее кровью. Жертвенное?.. Но Аксенов намекает и

на что-то конкретное, известное самому автору и его ближайшему

окружению. Кто имел прямое отношение к стальным самолетам? Кто работал

в шараге с Туполевым? Кто проектировал ракетный перехватчик? Кто

приехал в Москву из Таганрога в 1948 году?

В 50-60 годы Бартини поддерживал тесные связи с учеными двух

крупнейших научных центров — Дубны и новосибирского Академгородка.

Увидеть его вклад в тогдашнее кипение идей нам поможет повесть Василия

Аксенова «Золотая наша Железка» (1973). В этом тексте не раз упомянута

магия и каббала, а среди персонажей присутствует старый алхимик (он же —

иностранный физик с мировым именем). Да и само название повести ясно

указывает на трансмутацию неблагородного металла в золото.

Легко заметить, что в «Железке…» воспроизводится сюжет «Стальной

птицы»: некто Мемозов, — существо с фантастическими возможностями —

появляется в сибирском научном центре Пихты, озонирует творческую

атмосферу и производит великое сотрясение ученых мозгов. Это его

функция. «Я сплю, и вы суть мое сновидение, — объясняет Мемозов. — Есть

только я, одинокий и великий очаг энергии, и вы во мне, как мои

антиперсонажи, как моя собственность, и я делаю с вами, что хочу».

Фамилия героя начинается с «мем», — эта древнееврейская буква в

каббале соответствует миру сна и иллюзии, царству мистической воды —

«маим». Не забыта и грибная тема: муссируется слух о том, что Мемозов

торговал в Москве волнушками, а главное действо разворачивается вокруг

институтского кафе «Волна». («Мем» — вода!) Этого достаточно, чтобы

увидеть «ресторан Грибоедова», действующий в одном из советских

«академгородков». По примеру старших товарищей писатель дублирует

намек: аксеновский «Воланд» продает волнушки на несуществующем

Терентьевском рынке, а директора научного центра зовут Терентием.

21. «СТРАНА ДАЛА СТАЛЬНЫЕ РУКИ — КРЫЛЬЯ…»

Зачатый при свете Сверхновой древний великан Ра-Мег — возможно, это

аллегория божественного рождения. «Звездный мальчик». И первое, что

сделал бартиниевский герой — научил людей добывать и обрабатывать

металл. Между тем, это занятие напрямую связано с именем булгаковского

мага: Воланд — чудесный кузнец, полузабытый цивилизатор Северной

Европы. Мало того: древнегерманский Воланд оказался конструктором и

пилотом! А прототип «иностранного консультанта» внедрял сталь в

авиастроение. Вот что пишет об этом И.Чутко: «Так было и со сваркой

хромомолибденовой и нержавеющей сталей. Бартини и инженер Сергей

Михайлович Попов разработали для этого свою технологию».

…Скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница» всемирно

прославилась на Парижской выставке 1937 года. Чуть позже она появилась

на мосфильмовской заставке: стальные гиганты возникают из тьмы, разворачиваются, — и всякий раз зрители испытывают какое-то непонятное

волнение.

Известно, что Вера Ивановна Мухина трудилась над знаменитым

монументом вместе с авиационными инженерами-технологами. В их числе

был и С.Попов, работавший над стальными самолетами Бартини. Пустотелые

фигуры, сваренные из выколоченных по модели миллиметровых листов

«нержавейки», изнутри держит мощный каркас из хромомолибденовой стали

— технология, впервые отработанная на бартиниевской «Сталь-6». Бартинн

изобрел для этого специальный сварочный станок. А советский павильон, послуживший постаментом для нержавеющей пары, проектировал уже

знакомый нам архитектор Б.Иофан. Он нашел очень интересное решение: здание павильона выстроено в виде лестницы, по которой поднимаются

стальные гиганты. Первые ступени — широкие и низкие, последние — узкие

и крутые. Кривая, проведенная по касательной к уступам и острию серпа, точно накладывается на бартиниевский график ускорения.

В 1934 году Мухина предлагала построить сорокаметровый маяк в виде

фигуры водолаза с огненными иллюминаторами шлема — в Балаклавской

бухте. Через полгода после ареста Бартини она лепит «Икара» — крылатого

юношу, падающего в море. А этот факт приводится во всех книгах о

Мухиной: в 1912 году они с подругой путешествуют по Италии в

сопровождении двух итальянцев, с которыми познакомились в Париже.

Не странно ли: спустя сорок лет Вера Ивановна в беседах со своими

биографами неизменно вспоминает старого учителя физики и его

сына-гимназиста! Фамилия у итальянских друзей очень интересная: Бертини.

В другой книге — Бортини… Может быть, кто-то из биографов плохо

расслышал? Но в третьей книге о творчестве Мухиной гимназист оказывается

не сыном, а братом учителя, да и самому почтенному мэтру всего тридцать

лет!

Нельзя ли предположить, что именно Бартини был истинным

вдохновителем знаменитой скульптуры? Автором идеи и эскиза первого

варианта Вера Мухина называла Иофана, но сам Борис Михайлович на этот

счет загадочно отмалчивался. После смерти Бартини в его бумагах было