Тайна Волшебницы Света (СИ)

Аэлин потрясенно замолчала, во все глаза глядя на Гэндальфа. Эта мысль никогда не приходила ей в голову. Всё, о чем она думала с тех пор, как Аннатар впервые обнаружил свою странную связь с ней, было то, чтобы Темный Властелин оставил её в покое, и желательно — навсегда. Но слова мага открыли ей глаза на то, что её желание, пожалуй, невыполнимо.

Значит, она обречена вечно ждать и бояться его следующего появления? Почему так несправедливо? Она так надеялась, что с падением Мордора у неё начнется другая жизнь — без страха и сомнений! И что же ей теперь делать? Как отвязать от себя настырную fea Саурона?!

Может, и правда, стоит попробовать наладить… как там сказал маг? Диалог…

В конце концов, Саурон ни разу не причинил ей вреда. А вдруг и для его души есть маленький лучик надежды?

— Солнце всходит, — вдруг прервал её размышления голос Гэндальфа. — Сегодня у тебя самый радостный день, моя девочка. Забудь на время о Сауроне. Негоже невесте в день свадьбы думать о Тёмном Властелине!

Гэндальф поднялся со своего кресла и, заключив принцессу в объятия, коснулся губами её лба.

— Благодарю тебя, Митрандир! — улыбнулась Аэлин. — Я обещаю подумать над твоими словами.

— Я надеюсь видеть сегодня лишь улыбку на твоем лице! — шутливо погрозил пальцем маг. — А сейчас, тебе пора готовиться к церемонии, а мне — к моей почетной обязанности. До встречи, дитя мое!

И, с этими словами, волшебник покинул комнату Аэлин, предоставив её заботам служанки, которой предстояло помочь принцессе облачаться в свадебный наряд.

Аэлин, выдохнув с облегчением, уже через пять минут позабыла и о Сауроне, и о своём страхе, полностью отдавшись волнению, знакомому всем невестам в день свадьбы.

Для начала она направилась прямиком в купальню, где провела добрых полчаса, нежась в горячей воде. Едва она успела надеть просторный парчовый халат и сесть у большого зеркала, как в комнату вихрем влетела Эовин. Царевна пришла помочь подруге собраться к венцу, и Аэлин была ей очень благодарна. Сейчас ей хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь близкий.

Арвен не могла находиться рядом, ибо в этот момент также наряжалась к свадьбе, и Эовин с удовольствием заменила Аэлин сестру. Царевна взяла в руки гребень и принялась расчесывать длинные, тяжелые локоны Аэлин, заплетая отдельные пряди в длинные косы и украшая золотом.

— Ты счастлива? — вдруг спросила она Аэлин. — Ты так долго ждала этого. Наверное, волнуешься?

— Не то слово! — Аэлин нервно сжала руки. — Мне так и кажется, что я забуду слова клятвы. Не думала, что буду так переживать. Интересно, Леголас тоже волнуется или это я одна такая нервная?

— Волнуется, конечно, можешь не сомневаться, — улыбнулась Эовин. — Но мужчины хорошо умеют скрывать это, в отличие от нас. Я тоже, наверное, буду волноваться в день свадьбы. Так что, не ты одна такая мнительная!

— Как представлю, что на меня будут устремлены сотни глаз, все будут слушать мою клятву…прямо мурашки по коже, — простонала Аэлин. — Как бы я хотела сказать всё это ему наедине!

— А ты представь, что вы одни, — предложила Эовин. — Разве ты никогда не говорила ему о своей любви?

— Говорила, конечно, но… мы чаще ссорились, чем признавались в своих чувствах… — смущенно призналась принцесса.

— Ничего, сердце подскажет тебе правильные слова, — попыталась подбодрить её Эовин, продолжая расчесывать длинные локоны. — Кстати, — добавила она, пытаясь отвлечь подругу от тревожных мыслей, – тебе ещё повезло, что у эльфов нет некоторых людских свадебных обычаев!

— Каких? — с любопытством спросила Аэлин, глядя на подругу в зеркало.

— У нас, например, принято, чтобы невесту наряжал целый отряд девушек, причем у каждой из них строго своя обязанность надевать на невесту определенный предмет одежды. Да ещё и петь специальные песни при этом! — начала пояснять Эовин. — В итоге церемония облачения невесты в свадебный убор растягивается на часы, а если ещё вспомнить, что большинство этих самых песен больше напоминает заунывный поминальный плач, то бедная невеста под конец этой жуткой церемонии уже готова бежать без оглядки, куда глаза глядят! Почему-то считается, что несчастная девушка должна горько оплакивать уходящее девичество и предстоящую потерю невинности. Причем в буквальном смысле слова и, желательно, с горькими причитаниями!

Последние слова Эовин потонули в дружном заразительном смехе обеих девушек. Аэлин смеялась до слез, представляя себе будущие мучения своей несчастной подруги в день её свадьбы с Фарамиром.

— О, благодарю тебя, Эовин! — Аэлин уже вытирала слёзы, катившиеся из глаз от смеха. — Я давно так не веселилась. Ты просто спасла меня от паники.

— Можешь не благодарить, но давай, всё же, закончим с твоими волосами, не хватало нам ещё опоздать! — улыбнулась Эовин и снова взялась за гребень.