Тайна ворона

Молча слушая Сихо, Ямагами постепенно бледнел. Да, наверное, он очень удивлен. Ведь простая девушка, которую вынудили стать жертвой, не смогла бы сказать такое.

– Ты… Кто ты? – осторожно спросил он.

Она улыбнулась.

– Разве вежливо так спрашивать? Я твоя Тамаёри-химэ.

Ямагами на миг застыл в изумлении, но уже в следующую минуту завопил с жутким лицом:

– Ты… Так это ты?! Ты устроила этот фарс, управляя Сихо?!

Единое «Я», меняющее вместилища и продолжающее жить, храня свою память. Значит, так бывает не только у Ямагами и ятагарасу.

– Фу, как грубо… фарс!

– Хватит! Когда ты вселилась в нее? Если бы не ты, она сразу бы попросила о помощи, еще когда сбежала в первый раз! А ну, отпусти ее! – в гневе кричал Ямагами, но Тамаёри-химэ лишь улыбалась.

Ее невозмутимость, кажется, несколько напугала бога.

– Ты чего? Почему ты смеешься?

– Я рада.

– Чему?!

– Ты ведь так желал Сихо счастья, пытался вернуть ее в мир людей. Ты такой добрый. Я очень рада, – продолжала улыбаться Тамаёри-химэ.

Ямагами вдруг обмяк.

– Ну, знаешь…

– Слушай, Цубаки. Может, так будет понятнее? – Тамаёри-химэ подошла к Ямагами легкими шагами, как будто не было у нее никаких травм. – Никто мной не управлял. И до сих пор я была Сихо, и впредь я всегда останусь ею.

Ямагами смотрел на подступающую девушку так, будто это она была чудовищем.

– О чем ты говоришь?

Она преувеличенно громко вздохнула.

– Я действительно передала часть своей памяти Сихо, когда она стала мико этой горы. Но так было и с другими. Я друг Ямагами. Мне хотелось, чтобы новые мико тоже выполнили свое предназначение в роли Тамаёри-химэ, поэтому я вмешивалась в их сознание с помощью снов. Но делала так, чтобы решения и выбор каждая обязательно делала сама, по своей воле. И Сихо, разумеется, это тоже касается.

Внезапно Тамаёри-химэ… Сихо шаловливо рассмеялась.

– Так что, ты считал, что мной все время кто-то управлял? Плохо же ты обо мне думаешь! – Она важно сложила руки на груди.

Услышав это, Ямагами некоторое время ошеломленно молчал.

– Значит, ты… Сихо?!

– Я тебе с самого начала это говорю!

– Но… но как же это… Это ведь невозможно… Ведь тогда…

Он совсем запутался. «Ведь тогда ты не можешь обладать „Я“ Тамаёри-химэ», – хотел сказать он.

Сихо с интересом смотрела на него, и уголки ее губ опять приподнялись.

– Для того чтобы Тамаёри-химэ стала Тамаёри-химэ, ей не нужно специально кем-то родиться. В отличие от тебя.

Он сглотнул.

– А что нужно?

– Очень простая вещь. Достаточно любить бога и знать, что он любит тебя.

Ямагами хлопал глазами, и Сихо, не выдержав, громко расхохоталась.

– Кто угодно может быть Тамаёри-химэ! Даже у тех бедняжек, которые погибли здесь, наверняка получилось бы. Им не удалось, потому что они эту возможность не выбрали.

Она улыбалась.

– По-моему, ты все не так понимаешь. Я всегда была свободна. И в тот вечер, когда в первый раз сбежала со священной земли, и сейчас, когда по собственной воле решила вернуться сюда.

Только теперь Ямагами пробормотал: «Так вот оно что…» – и покачнулся.

– Сихо давно сделала свой выбор: стать Тамаёри-химэ.

Юноша заметил, что к Сихо подошла огромная пушистая собака. В отличие от льва, что сидел у его ног, изо лба у этой собаки торчал рог[16].

– Вот какая ты выросла! – обрадовалась Сихо и погладила Момо по голове. Затем снова взглянула на Ямагами: – Я сама так решила. И не раскаиваюсь.

Божество молчало. Сихо пристально посмотрела на него:

– И ты перестань уже бежать от истины и прими ее. Пойми: ты и сейчас Цубаки.

Ямагами хрипло переспросил:

– Я?

– Конечно. Просто не хочешь признать это.

– Я… Я – Цубаки? Это невозможно, – попытался крикнуть он, но голос ему изменил. – Как ты и сказала, я не помню прошлого. Значит, я никто, совершенно новый бог.

– Даже если так, ты все равно Цубаки. Ведь ты – божество, которое люблю я, Сихо. А я – Тамаёри-химэ, – немедленно, как будто это само собой разумеется, ответила она.

Он потер виски, точно пытаясь избавиться от головной боли.

– Хочешь сказать, я Цубаки, потому что ты считаешь меня Цубаки?

– Да, именно так.

– Хватит меня принуждать!

– Ты недоволен?

– Ну, знаешь… – Он вздохнул. – Какая же ты после этого мать?

– Так ведь я твоя Тамаёри-химэ.

Когда Ямагами посмотрел на Сихо, его лицо действительно превратилось в лицо ее божественного сына, которому она дала имя Цубаки.

– Прости, матушка.

Однако на лице его все равно читалась досада, и Тамаёри-химэ стало его жалко.

– Не извиняйся. Я сама это выбрала, – снова сказала она и обняла Цубаки.

Но он чуть не плакал.

– Я ведь так хотел, чтобы Сихо была счастлива. А она от всего отказалась ради меня.